Ученая уже матушкой и папенькой на теплое знакомство не рассчитывала. Если уж они родительским чутьем не поняли, что это я, тогда, что уж говорить про люд дремучий, который в оборотней верит.
Шла неспешно по тропинке, изучая новую местность. Здесь придется пробыть некоторое время, значит, и мне следует его узнать, как пять своих пальцев. Хмм уставилась на лапку и поднесла ее поближе.
Пальчики, мои тонкие, красивые пальчики! Я всхлипнула, а по округе пронесся плачь. Не мой. Далекий.
Побежала на звук, стараясь понять, что же в зеленом царстве случилось без моего ведома, и добравшись чуть кубарем не вылетела на маленький пятачок. А уши тут же оглушило писком-трелью, и я высунула свою любопытную морду из кустов.
Дожилась морду…
На миниатюрном лужку стояла девочка и яростно размахивала палкой, а колония местных летучих мышей пыталась вцепиться в светлые волосы.
- А ну, прочь отсюда! – сама не поняла я, как выскочила и, клацая зубами, пыталась прогнать нахалок.
Прыгала, скакала, успела нескольких задеть клыками, но стая все пролетала над бедным ребенком. Не выдержав такого издевательства, припала на задние лапы и, набрав в грудь побольше воздуха, гавкнула на них.
Звук вышел хлесткий и зычный. Рукокрылым, конечно, не навредила, но они поменяли траекторию и обогнули нас.
- Собачка! – хлюпнула носом малышня. – Собачка говорящая!!!
- Я не собачка!
- Собачка! Собачка! Собачка! – запрыгало возле меня это недоразумение и вдруг обняло за шею. – Спасибо, что спасла! – погладила она меня по голове, а я отшатнулась.
Мелкая упала, в ее глазах опять заблестели слезы.
И угораздило же меня на ребенка наткнуться. Я с этим чудом природы никогда не имела дела, считая их шумными и раздражающими.
- Хватит реветь, – присела рядом к плюхнувшейся на попу девочке. – Перестань сырость здесь разводить, а то мох на тебе вырастет.
- Мох? – выпучила она глазки.
Фу доверчивая какая, таких только вокруг пальца обводить:
- Мох, мох. Станешь зеленая как жаба и пушистая как я.
- Ты тоже много плакала? Тебя кто-то обидел? – прилетело, со все больше округляющимися глазками.
- Нет – как-то процедилось само через зубы. – Чего плачешь? Мыши ведь улетели.
- Улетели – подтянула она сопли, а меня передернуло. – Папу пошла предупредить, потерялась, а они напали и стали за волосы дергать.
Я покрутила девочку. Укусов нигде не наблюдалось, а вот коса расплелась и на голове ее творилось странное нечто.
- О чем ты хотела папу предупредить? – пыталась я своими лапками отряхнуть платьице, но у меня так ничего и не вышло.
- Тетя Мэри сказала, что в нашем лесу оборотень завелся. А папа сюда деревья рубить ушел еще с утра.
Обдумала всю ситуацию, нахмурилась и поняла, что, если деревенские сунуться в лес за этим чудовищем, в первую очередь плохо будет мне.
- Ты знаешь кто такие оборотни?
- Нет – на меня уставились пытливые глазки, но удовлетворять любопытство я не хотела.
- Твой папа уже дома и с ног сбился, тебя ищет. Пошли обратно.
Девчушка с кудрявыми локонами всунула в рот указательный пальчик и покрутилась. И прежде чем ответила, я поняла по эмоциям.
- Хорошо – замялась она. – А ты дорогу знаешь?
- Спрашиваешь еще! Пошли – поторопила ее, пока здесь весь лес не облюбовали. – Только ты о том, что я разговариваю, никому не говори.
- Почему? – надулись смешно ее губки.
- Это будет наш с тобой секрет – моргнула я ей.
- Ура! У нас будет секрет! Секрет! Секрет! – захлопала она в ладошки.
А я вознесла глаза к небесам, счастливая оттого, что скоро избавлюсь от этого чуда.
До склона вышли мы как раз вовремя. В низине, где распласталась деревня, возникло много огоньков и нарастал шум. Местные, явно вооружившись факелами и, готовы уже были отправиться на поиски малой дурехи.
В животе истошно заурчало, а я возрадовалась, что моя шерстка черная. Потому как издаваемые звуки желудка, могли услышать даже глухари в лесу.
Перебегая от одного валуна к другому, подводила девчонку все ближе к толпе.
- Ладно, а дальше сама – ткнула я лапкой в направлении деревни. – Там тебя уже папа заждался.
То, что произошло следующее мгновенье никак не могло уложиться в моей голове. Девочка нагнулась и, поцеловав в мокрый нос, с криком «спасибо» понеслась к людям.
Я ведь даже матери не позволяла себя целовать, считая, что эта нежность лишь для манипуляции.
Девочку заметили, только когда она приблизилась и разошлись с мерным бурчанием. Явно эта егоза доставила немало хлопот и потрепала нервов.