– Уважаемый… не знаю как тебя зовут… – парировал «волхв» – Мы, вольные люди, внуки Рода, не настолько дикие, чтобы не знать, что такое Нобелевская премия. Но поверь мне, что нам на неё… плевать с высоты примерно этой сопки. Ты понял?
– 1042 метра. Я понял тебя, дружище. Но хотелось бы всё-таки повидать Михаила. Мы должны дать отчёт о нём тому, кто нас послал сюда.
– Увидите в свой час. И кстати, я тоже спросить хотел – а кто вас послал? Кто вы?
– Нас послал руководитель аварийно-спасательной службы Парка «Таганай», подполковник запаса Яковлев Иван Палыч. Действуем по его указанию и ему подотчетны. Бумаги показать? – о-па… я и не знал, что у нас есть официальные регалии от Лесника! Да и фамилию его впервые услышал.
– Не надо бумаг, верю на слово. С официалами дел, конечно, стараюсь не иметь... но раз уже вас сюда занесло… будем сотрудничать, куда деваться. Всё покажем. После чая.
– Это хорошо, что будем сотрудничать. После чая продолжим, значит.
Не прощаясь, «волхв» поднялся и ушел. За ним, как две тени, последовали «отроки» – стояли, оказывается, всё это время у входа в беседку. Телохранители? Каюсь – я ведь их только заметил…
– Ну что, команда… Допиваем иван-чай. – сказал Сосед. – Сейчас пойдём проведаем Михаила. Мария, Тимофей, вы мне понадобитесь. Остальным заниматься индивидуально. С местными знакомьтесь. Никого не задирайте. Нам тут ещё ночевать.
198. Рыжий и Пушистый. Однажды отец Онуфрий...
После чаепития мы собрались у беседки, втроём: Сосед, Мария и я. Насчёт «нобелевки» не знаю, но сам факт того, что укушенный «синими» ещё жив – это очень интересно. Я вообще не склонен к вере в чудеса, в какие-то волшебные «травы», народную медицину… Но если люди утверждают, что человек жив спустя три дня после укуса зомби – это в любом случае требует изучения.
Спустя пару минут к нам подошла немолодая женщина в «народной» одежде – серое платье, синяя вышивка по подолу, синий же пояс. Платок на голове… Поздоровалась, представилась именем Любица, пригласила – «Пойдёмте». Говор немного непривычный, как бы северный – с подчёркнутым «о»… Мы пошли за ней, к одному из маленьких домиков.
У входа в дом Любица, как это ни странно, осенила себя крестным знамением. И правда, с чего бы это? Они ведь, по идее, язычники? Откуда христианский знак? Но ладно, обдумаем это потом. Сейчас – входим.
Домик тесный, маленький. Две лежанки, по два этажа. Всего четыре места. Но занято только одно – нижнее, у окна. Там лежит мужчина, голова и руки, лежащие поверх одеяла – в бинтах. Он спит.
Любица говорит тихо, стараясь не беспокоить больного:
– Когда мы с горы спустились, он один отбивался от упырей. Остальные разбежались, или уже обратились. У него ружьё было. Но патроны кончились, видно. Потому что отбивался он как дубиной, ружьём-то… Тут его и укусили, в руку. Хорошо – в левую. Отнять пришлось, руку-то…
Любица так подчёркивает своим говором букву «о», что это могло бы быть комичным. Но улыбки сейчас не вызывает – уж очень тема не смешная… Я пригляделся (в доме полутемно) – и только теперь разглядел – левая рука в бинтах короче правой. Значит, они ампутировали ему укушенную кисть. Хорошо, лишь кисть…
– Мы давали ему отвар, обезболивающий. И, конечно, накладывали жгут выше. Отрава не успела разойтись по руке. Поэтому отнять пришлось не много. Он крепкий мужчина, он выживет. И рука левая, значит, роботником останется.
…Опять это «о», «роботник»… Господи, она с «онежского озера», что ли? Я, кажется, сам скоро «окать» начну! Но… не о том думаю. Надо задать правильный вопрос.
– Вы считаете, он выжил потому, что «отрава» не поднялась выше?
– Конечно. Это как змеиный яд. Током крови по телу разносится.
(Опять «о»!!! Я с ума сойду!)
– А дальнейшее лечение вы ему какое назначили?
– Подорожник прикладываем к культе. Прополисом мажем.
– Спасибо. Я понял. Маша, Витя, можно вас на минуту? Выйдем.