Неожиданно на палубе парусника появилось несколько человеческих фигур. Они прошли на нос судна, показывая друг другу вытянутыми руками на спутанный такелаж. Было очевидно, что их беспокоило состояние судна.
Окончательно сбитый с толку, Гюнтер перевел флажок перископа на максимальное увеличение. Больше самого корабля его поразило, как были одеты моряки, расхаживающих по палубе. Двое — в расшитых красными вензелями кителях, выделяющих их статус. Двое — в рубахах серого цвета, подвязанных цветными поясами. Но у всех сбоку болтались изогнутые то ли большие ножи, то ли короткие сабли. Гюнтеру даже удалось рассмотреть заросшие бородатые лица и косматые гривы. Затем рядом с грот-мачтой появились еще двое. Не обращая на других внимания, они тащили что-то по палубе. Бросив свою ношу у борта, матросы исчезли в люке на палубе, а через минуту вновь появились с каким-то грузом. Подтащив к борту и подхватив поудобнее что-то похожее на мешок, они принялись его раскачивать. У Гюнтера перехватило дыхание: он отчетливо рассмотрел, как перелетел через борт и исчез в волнах человеческий силуэт. Еще не веря собственным глазам, он наблюдал, как матросы подняли и перебросили за борт второе тело с длинными волосами, ему показалось, что это была женщина.
— Они выбрасывают людей за борт, — в замешательстве произнес Гюнтер, отстраняясь от окуляров.
Центральный пост притих, старпом переглянулся с механиком, ожидая разъяснений от командира.
— Живых? — не сдержавшись, спросил дрогнувшим голосом Вилли.
— Не похоже.
Кюхельман вновь приник к перископу, наблюдая, как палубу корабля заполняет команда. Он сразу распознал старшего. Здоровенный детина, на голову выше своих подчиненных, размахивая руками, вероятно, отдавал команды. Матросы разбегались, взлетая на мачты и раскачиваясь на самых верхушках, приводили в порядок паруса.
— Занялись авральными работами, — прокомментировал Гюнтер обступившим его и прислушивавшимся к каждому его слову подводникам. — Трогать пока не будем, посмотрим, куда они нас приведут. — И, отыскав взглядом главного механика, спросил: — Сколько сможем идти за ним на подводном ходу?
— Аккумуляторы заряжены полностью. С такой скоростью миль на шестьдесят…
— …хватит, — мгновенно откликнулся Эрвин.
Продолжая смотреть в перископ, Кюхельман размышлял вслух:
— Чей он может быть? Какое государство будет использовать средневековый парусник? Бред какой-то… Команда на портовый сброд похожа… Может, контрабандисты?
От этой мысли Гюнтер просиял, она многое объясняла.
— Взгляните, Отто! Похожи на контрабандистов?
Старпом долго смотрел в окуляры и неожиданно спросил командира:
— Капитан, вы в детстве модели кораблей делали?
— Нет, я больше любил с мячом поупражняться.
— А я делал. И в основном парусники. Так вот что я вам скажу. Перед нами классическая каравелла, на таких ходили в море в пятнадцатом-шестнадцатом веках. Как она смогла сохраниться до наших времен, ума не приложу. А контрабандисты предпочитают корабли побыстрее и посовременней.
— Из музея выкрали? — растерянно предположил Гюнтер и, заметив, как ехидно улыбнулся Отто, резко произнес: — Хорошо, объясните вы!
— Я полностью полагаюсь на ваши слова, капитан. Самые мудреные загадки обычно объясняются очень просто, — с плохо скрытой иронией парировал старпом, но, увидев, как потемнело от злости лицо командира, поспешил добавить: — Возможно, нас ждет впереди еще много удивительных сюрпризов, объяснить которые мы сможем не скоро.
И он вновь поспешил уткнуться в тубус перископа, не дожидаясь ответной реакции командира.
— Посмотрите, капитан, как эти ребята быстро приводят свой корабль в порядок! Похоже, дело для них привычное, — произнес старпом восхищенно, отстраняясь и уступая место командиру. Затем задумчиво добавил, обращаясь ко всем: — Нет, это не дилетанты, желающие поторговать контрабандой. Корабль и море — их дом, и команда профессиональная. Хоть в какие угодно лохмотья переодень, все равно видно — моряки от бога. Высота грот-мачты с хорошую радиовышку, а они по ней разгуливают, как по саду у себя дома. Ждут нас еще сюрпризы, ждут… уж поверьте.
Гюнтер поморщился — манера старпома говорить загадками, будто древний оракул, начинала его раздражать. Но с тем, что корабль преображался на глазах, он не мог не согласиться. Паруса уже не болтались бесформенными тряпками, а, поймав ветер, надулись, заметно увеличив скорость судна. Разболтанный такелаж теперь был подтянут, прибавив паруснику стройности.
Солнце уже поднималось в зенит, а они по-прежнему продолжали преследовать парусник, и Гюнтер сомневался, надолго ли хватит заряда аккумуляторных батарей при такой скорости. Спасало лишь то, что каравелле приходилось постоянно менять галсы. А они, вычислив генеральное направление движения, шли по прямой, не упуская корабль из виду.