Их «танец» длился несколько часов, лязг доспехов и скрежет стали резал уши, вызывая толпы мурашек по всему телу. Не щадя друг друга, темные бились как львы, рыча сквозь забрала, а Мефистос еще и что-то кричал на латыни, чем вызывал еще больше агрессии со стороны Самаэля. Дым, клубившийся вокруг лат, становился гуще и плотнее, заменяя щиты. Стоило оружию погрузиться в него, как тонкие щупальца начинали обвивать его, норовя вырвать из рук противника.
Оливия обхватила плечи руками, сжимая пальцы до белизны, и напряженно следила за боем, боясь дышать. Сердце замерло в груди, а легкие жгло от недостатка кислорода: нервы вот-вот готовы были лопнуть, как перетянутая струна, так сильно ощущалось повисшее в воздухе напряжение. Позади Джонсон, в не меньшем ступоре стояли Севастьян и Вальтер.
От дерущихся шел пар, а земля, испаханная вдоль и поперек сапогами, походила на перекопанное поле. Небо, еще несколько минут назад блиставшее ясностью, заволокло серыми тучами, и раскаты грома сотрясали землю, будто вторя звону мечей. Всполохи молнии пронзали рваные облака, подобно заколдованным стрелам, ищущим живую мишень, но так и не находившим ее.
Резкий выпад и один из клинков Мефистофеля улетел в густые заросли шиповника, оставив обладателя с одним ятаганом в руке. Демон гневно ощерился, проявляя вторую сущность: глаза налились кровью, а едва заметные клыки удлинились, выглядывая из-под верней губы. Серые очи Самаэля вспыхнули синим огнем, прожигая ненавистного врага сквозь решетчатое забрало шлема, и этот же огонь горел в его сердце. Биться до последней капли крови, до последнего вздоха, не ведая страха и сомнений, пока есть, ради кого сражаться, и есть, за кого умирать.
Снова выпад, и Бастиан уходит в сторону, разворачиваясь на 360 градусов, чтобы вражеский меч не достиг своей цели. Оба рыцаря уже изрядно вымотались и устали, но заканчивать поединок никто не спешил: девиз гласил – до смерти и не щадя противника, а это означало, что пока один из них жив, битва будет идти.
Мефисто же наоборот уже сто раз пожалел, что решился на все это. Он явно уступал Смерти по силе, а взять хитростью такого противника можно было даже не пытаться. И в провале такого идеального плана была виновата какая-то простая смертная! Паршивая девчонка, нагло влезшая не в свое дело. Как бы ему хотелось отомстить ей за все те провалы, что он был вынужден пережить, и особенно за то, что ей удалось снять оковы с Самаэля.
Углубившись в самокопание, демон пропустил удар и потерял второй клинок. Подсечка довершила свое дело, и Мефисто оказался на земле, придавленный чужой ногой к рыхлой земле, а острие двуручника уперлось в подбородок.
- Твое последнее слово?
- Разве есть смысл что-то говорить, я лучше сделаю. – И прежде чем ангел успел среагировать, контрактник резко выбросил руку вперед, и черный сгусток дыма преобразовался в кинжал, прошивший черные доспех в области груди.
Боль оказалась нестерпимой, но все же Бастиан нашел в себе силы налечь на рукоять, чтобы лезвие поразило соперника в горло. Поединок был окончен, и Олив рванула с места, подлетая к блондину, уже успевшему осесть на землю, и наспех скинула с его головы шлем. Светлые волосы разметались по лицу, а на губах заалела кровь. Серые глаза забегали в поисках лица девушки, и когда нашли их, в них отразилась целая гамма эмоций.
Рука сама потянулась к ее щеке, чтобы смахнуть непрошеные слезы. Как раньше они его раздражали, ведь он не знал, что с ними делать, но сейчас соленые капельки на белой коже вызывали печаль. Ему не хотелось причинять ей боль, но испуга в ее глазах он не видит, только решительность и желание одержать верх. Не ведая, что творит, брюнетка обхватывает тонкой рукой эфес кинжала и что есть сил тянет на себя, пачкая руки в его крови.
Металл жжет кожу, ведь он предназначен для темных существ, но ее это нисколько не волнует, и она продолжает свое дело. Боль стихает, и Самаэль чувствует, как организм начинает регенерацию. Кровь замедляет свой бег, а рана затягивается прямо на глазах. Его перестает штормить, и впервые за долгое время он наконец-то полностью ощущает себя живым.
Хоффман поднимается на ноги, не забывая помочь Оливии, и они отходят на пару шагов назад. Тело поверженного Мефистофеля вспыхивает огнем, и в скором времени от него не остается ничего, кроме пепла и черной сажи. Его дух вновь заперт в преисподней, и уже никогда ее не покинет.
О поединке наверняка уже знает весь Ад, а это значит, что Люцифер непременно призовет его к себе. Их спор окончен, но отчего-то Смерть не чувствует себя победителем, его душа в смятении, и только тепло женских рук, что он сжимает в своих ладонях, не позволяет ему пасть духом окончательно.
Гонец появляется быстрее, чем он предполагал. Нергал стоит прямо перед своим хозяином и бумага в его руке колет взор не только ему.
- Господин, вам повестка от Владыки. Он приказывает вам немедленно прибыть на суд в нижний мир.
- Спасибо, Нергал. Я скоро буду.
- Боюсь, что не смею оставить вас. Мне предписано сопроводить вас прямо в зал заседания.
- Даже так? Впрочем, правила есть правила. Могу я проститься с друзьями?
- У вас есть десять минут.
Ничтожно мало, чтобы сделать все, как подобает, но он и так получил щедрый дар. Его не заковывают в цепи и не скручивают два здоровенных минотавра, как это бывало с другими. За ним прислан самый верный слуга, услуги которого он ценил выше, чем чьи-либо другие. Ему позволяют попрощаться, и это куда страшнее, чем предстоящее слушание и возможный приговор.
Севастьян жмет руку друга с улыбкой, хотя в его глазах отражается волнение. Они столько пережили вместе, и вот теперь может статься так, что эта встреча грозит стать последней. Вальтер сдержано кивает и удаляется прочь, ему еще нужно держать ответ перед Рыковым. И только Джонсон с неким отрешенным выражением сжимает его в своих объятиях, дрожа всем телом в его руках.
- Посмотри на меня, - просит Бастиан, склоняя голову чуть пониже, чтобы иметь возможность заглянуть ей в глаза.
Она выполняет просьбу, и отрешение сменяется паникой. Он крепче сжимает свои пальцы на ее плечах, возможно, даже останутся синяки, но она не чувствует боли и с печалью изучает его лицо, стараясь запомнить каждую черточку, чтобы потом возрождать его образ в своих воспоминаниях.
- Я вернусь, обещаю!
- Не говори того, в чем не уверен.
- Разве я хоть раз позволил себе обмануть тебя?
- Нет, но…
- Я клянусь, мы вновь увидимся с тобой. Верь мне, Оливия!
- Хорошо, я буду верить.
- Вот и умница! Севастьян приглядит за тобой, пока меня не будет, не так ли?
Демон без колебаний утвердительно закивал. Ради Самаэля он в лепешку расшибется, но сбережет эту неугомонную девицу, пусть даже это и потребует от него всех имеющихся у него усилий.
- Ты сама сказала, мы связаны, а значит, что бы ни случилось, наши судьбы связаны.
- Навсегда.
Прощальный поцелуй сквозит горечью расставания, но оба верят, что Фортуна окажет им последнюю милость и не даст этой нити оборваться, так и не сплетясь воедино.
========== -22- ==========
Нергал терпеливо ожидал, пока его хозяин проститься со своими друзьями, и украдкой поглядывал на Оливию. На самом деле Люцифер прислал его еще до начала поединка, чтобы дух проконтролировал исполнение правил. Мефистофель славился своими обманами, и ничто не мешало ему нарушить веками прописанные истины. Когда демон воспользовался теневой магией доспехов, чтобы ранить противника, жнец вмешался, и кинжал промахнулся, не задев сердца, куда и метил гнусный предатель. Остальное дело рук невидимой связи между ангелом и его напарницей.