— Сделаю, — Саанен глянул на своего гостя. — Прости, я ничем больше не смогу помочь.
Я и не рассчитывал на большее, хотел сказать Дерек, но не сказал, так как это было бы неправдой. Все-таки рассчитывал: целитель мог пойти с ним на болота. Однако с другой стороны, случись что-нибудь на болотах с Питером, и как будут жить дальше Марта с внучкой? Лэннимер не винил целителя. В конце концов, этот человек обеспечил ему ночлег и обещал проводить. Что ж, хотя бы так.
Питеру самому не хотелось отпускать Дерека одного. Но — тут Лэннимер угадал его мысли — как будут жить старуха и ребенок, если что-нибудь случится?
Ранним утром Питер поднял гостя с постели. Настенные ходики показывали четыре часа.
— Вставай, сынок, — добившись, чтобы Дерек окончательно проснулся, он прижал палец к губам. — Тихо, жену не разбуди. Завтрак на столе.
Завтракать маг не стал. Наскоро привел себя в порядок, вышел из дома и удивился: поводья его вороного держала внучка Саанена. Отдав повод Лэннимеру, девочка легко запрыгнула на круп коня позади деда. По всей видимости, она собиралась ехать на болото.
— Она поедет обратно на твоем вороном, — пояснил Питер. — Не беспокойся — справится.
— Хорошо, — Дерек сел в седло и тронул коня. — Поехали.
Солнце не поднялось, было темно и холодно, и дыхание выходило изо рта паром. В августе могло быть и потеплее, подумал Лэннимер, почувствовав, как начинают мерзнуть кисти рук и ноги. Левую ногу ниже колена свело судорогой. Сморщившись, Дерек вынул ее из стремени.
— Прохладно сегодня, — заметил Питер.
— Да, — рассеянно отозвался Лэннимер.
Наклонившись, он растирал ногу. Минут через пять все как будто прошло, и маг пустил жеребца рысью. Конь Саанена неторопливо затрусил следом. Лэннимер обернулся. Он ехал по левой стороне дороги, Питер держался справа, и потому Дерек видел, как сидит на коне внучка целителя, имя которой он забыл спросить. Она сидела так, словно не конь под ней шел тряской рысью, а плыла лодка по тихой воде. Вот умница, с восхищением подумал Лэннимер. Он сам прекрасно ездил верхом и оценил умение ребенка.
Тропа оказалась достаточно широкой, чтобы оба всадника ехали рядом. Легкий утренний туман клубился над ней, колыхался темной пеленой среди стволов деревьев. Вокруг было тихо, где-то далеко простучал дятел и затих.
— Далеко до гати? — шепотом спросил Дерек, переводя коня на шаг.
Питер сделал то же самое.
— Не больше получаса, — подумав, ответил он. — Можно будет дать рысь в одном месте, тогда быстрее приедем, — он проницательно посмотрел на спутника. — Или не хочешь спешить?
— Чем скорей, тем лучше, — Лэннимер старался не думать ни о портале, ни о болотных тварях.
Он знал, что действовать надо так быстро, как сможет, и главное — не твари, а портал, поскольку тварей можно сравнить с симптомами болезни, а переход — с самой болезнью. Ее-то и надо вылечить.
— После гати тропа продолжится, — заговорил вдруг Питер. Он нервничал. — Пойдешь по ней. Будет вторая гать, потом минут двадцать ходьбы — попадешь на остров. Он большой, понятно? Других островов на болоте нет, вокруг — топь. Только одна тропа.
— Понял, — отозвался Дерек. — И на этом острове растет морошка?
Саанен с изумлением воззрился на него. Маг оставался спокоен, словно не держал путь в неведомое опасное, даже улыбался едва заметно.
— Да, растет, — ответил целитель, сам понемногу успокаиваясь.
У гати, сложенной из толстых бревен, Дерек сошел с коня, отдал поводья молчаливой девочке и ступил на бревна.
— До свидания, — первый раз раздался голос внучки Саанена.
Дерек не стал оглядываться и отвечать, прибавил шаг. Он не слышал глухого стука копыт по мягкой почве, значит, всадники не спешили уезжать, стояли и смотрели ему вслед, как он шел среди стелющегося тумана. Маг шагал по бревнам, чувствуя, как чавкает под ними мокрая земля. Прежде чем гать закончилась, и тропа ушла за поворот, Дереку показалось, будто сзади донесся слабый отзвук голоса. Вроде бы произнесли слово "одного".
— Дед, почему ты отпустил его одного? — спросила девочка, разворачивая коня.
— Это его работа, — нахмурился Питер.
Тяжеловоз целителя повернулся и зашагал бок о бок со статным скакуном Лэннимера.
— Его убьют там, — ребенок говорил так, словно ему было не тринадцать лет, а по меньшей мере тридцать, — его убьют там, и ты это прекрасно понимаешь.
Дед отвернулся от внучки. В ее словах была истинная правда.
— Это его работа, — повторил Питер. — В конце концов, ему за это платят.