— Молотый, — подтвердил Алистер, передавая пакет хозяину дома.
Дерек взял пакет, развернулся и бросил его жене. Та ловко поймала.
— Сварю, — коротко кивнула она и исчезла в доме.
Лэннимер кивнул на скамью под яблоней.
— Присядем. Будем пить кофе на свежем воздухе, благо, погода сегодня прекрасная.
Они уселись за столик, и не успел дознаватель удобно устроиться, как услышал приглушенный голос Лэннимера. Дерек говорил быстро и сердито:
— Зачем ты явился?
Алистер обиделся. Вскинув глаза на мага, ответил негромко.
— Я пришел в гости, потому что, кроме тебя, у меня нет хороших знакомых.
Лэннимер расстегнул ворот рубашки.
— Бывает, — чуть погодя ответил он.
— У меня был повод устроить выходной, — сказал дознаватель.
— Лагрейд? — догадался маг.
— Лагрейд, — кивнул Алистер. — Но меня постоянно гложет мысль: что, если мы с тобой ошиблись и убивал не он?
Дознаватель присутствовал на казни, и его поразило поведение Михаэля. Измученный, заросший щетиной, с сединой у висков, появившейся за эти дни, бывший придворный маг спокойно стоял у столба, заваленного вязанками хвороста. Разглядев в сумерках Меррика, Лагрейд шевельнул губами. Его хорошо освещали факелы, Алистеру удалось разобрать: "Я не убийца", и Меррик поверил ему. Остановить казнь было не во власти дознавателя, но поведение Лагрейда, так не вязавшееся с его характером, заставило Меррика испытать к нему уважение. Видимо, что-то было в этом человеке, какое-то здоровое зерно, какой-то стержень, позволивший ему не сломаться, когда все рухнуло и никто не верил оправданиям.
Притом пятнадцатое дело об оборотнях не покидало мысли Меррика. Если в родне епископа были оборотни, не могла ли способность к трансформации передаться Арнетту? Епископ знал всех убитых, кроме того, в столице поговаривали, что епископ влез в долги к банкирам. Не к Эйеру Клорри, часом? В волчьем облике он мог убить кредиторов, чтобы не расплачиваться с ними. С Торвиллем их объединяли совместные дела в Академии, и Лагрейд-старший тоже имел отношение к этим делам.
Да-а-а, вот и думай теперь.
Дерек молчал. Сидел, сгорбившись, с минуту, затем проговорил:
— Вспомни реакцию на серебро.
— Он мог быть оборотнем, — сказал Алистер, — однако был ли он убийцей?
— Ты устал, — констатировал Дерек.
— Безумно, — согласился дознаватель. — Мне нужен помощник.
Лэннимер понял и коротко, негромко рассмеялся. Улыбнулся и дознаватель.
— Уговори Хелмира работать у меня, — попросил Алистер. — Лет за пять я сделаю из него преемника и уйду на покой. То, что есть у меня сейчас, меня не особо устраивает. И… Дерек, — Алистер доверительно наклонился к магу. — Ты тоже мог бы начать работать у меня. Потихоньку, без огласки. Князь занят своими делами, на первых порах он не обратит внимания, потом, быть может, все обойдется.
— Внимание обратит другой человек, и ты прекрасно это знаешь, — грустно перебил Лэннимер. — Не будем обо мне. А что касается Конрада, я поговорю с ним, но мне кажется, он не бросит лес.
Внимание обратит другой человек… В самом деле, Алистер не принял в расчет епископа, и если князя Нурмена превыше всего на свете волновала собственная персона, то епископ, напротив, сильно интересовался окружающими и не упускал из вида Дерека Лэннимера.
— Очень жаль, — вздохнул дознаватель.
— Хочешь выпить? — предложил Дерек. — Наша улица славится вином из черной смородины.
— Дождусь кофе, — отказался Алистер. — А ты можешь выпить, если хочешь.
— Обойдусь, — сказал Лэннимер, крайне редко употреблявший вино.
— Крепкий ты человек, — заметил дознаватель. — На твоем месте многие бы спились.
Лэннимер задумчиво потер щеку. Он вспомнил, как лежал в Хакуне, в доме старого целителя после боя на болоте. Матушка Марта, жена Питера, первая сообщила ему, что он остался без ноги, и изумилась, когда потерявший много крови, едва выживший волшебник безразлично пожал плечами. "Ты так спокоен", — выговорила Марта, когда обрела дар речи. "От того, что я буду кричать и плакать, — прошептал Дерек, — нога у меня не вырастет". Так он ответил тогда, остатками сознания понимая необходимость сохранять силы, и маг не тратил сил на бесполезные истерики.
Кейра вынесла из дома поднос с чашками, кофейником и вазочкой домашнего печенья.
— Молока нет, — извиняющимся тоном произнесла она, — но если нужно, я могу сходить к соседям или в лавку.
— Мы пьем черный, — сказал Алистер, глянул на поднос и увидел две чашки. — Разве ты не составишь нам компанию? — спросил он удивленно.