Дождь усиливался, барабанил по крыше, стучал по закрытым ставнями окнам. Дерек опять задремал, погрузившись наполовину в сон, наполовину в воспоминания.
— Хороша я? — спросила Кейра, через плечо посмотрев на будущего мужа.
— Как никогда, — отозвался Дерек. — Однако скажи, ты не могла одеться нормально? У тебя есть прекрасные платья.
Колдунья ухмыльнулась, поправила расползающийся по шву рукав.
— Я могу одеться по-королевски, — высокомерно произнесла она, — но! — Кейра вскинула руку, и ветхое платье затрещало. — Но сегодня мне следует выглядеть нищенкой.
У Лэннимера вырвался смех:
— Тебе удалось.
— Так, — Кейра закружилась перед зеркалом, не реагируя на протестующее потрескивание старой ткани. — Так, — снова проговорила она и остановилась. — Теперь, — она опустила плечи, ссутулилась и сложила руки на груди, — попробуем принять вид несчастной, всеми брошенной женщины.
За секунду Кейра превратилась в измученное, забитое, затравленное существо, со скорбными морщинами, пугливо вздрагивающее и прикрывающее веки, словно каждый миг ожидая удара. Красота померкла, но осталась еще достаточной, чтобы вызвать у мужчин желание.
Лэннимера поразило и восхитило мастерство перевоплощения.
Колдунья критически рассматривала себя в зеркале.
— Неплохо, — подвела она итог. — А на мою многомудрую голову придется набросить платок.
— Что ты задумала? — осторожно спросил Дерек.
— Торвилль в городе, — сообщила Кейра. — Как считаешь, ему пора заплатить по счету?
Лэннимер сдвинул брови. Кейра показалась ему жизнерадостной и легкомысленной, и это так не вязалось с тем, что она собиралась сделать, но вглядевшись, он увидел в ее взгляде холодную ненависть. Дерек сделал усилие, чтобы проговорить:
— Пора. Сегодня?
— Сейчас! — отрывисто бросила колдунья.
— Отличный свадебный подарок ты преподнесешь, — сказал Лэннимер. — Удачи!
Кейра кивнула, набросила на голову и плечи платок и выскользнула за дверь, беззвучно, как истинная волчица. Тремя часами позже она рассказывала Дереку, как произошло убийство. Дух мщения, которому поклонялись древние, точно был со мной, говорила Кейра, он вел меня там, где никто меня не заметил, и Торвилль ничего не заподозрил, увидев меня. Она говорила спокойно, может, чуть быстрее обычного, но Дерек обратил внимание, как подрагивали ее губы.
Кейра хорошо изучила самый короткий путь к дому Торвилля — через сады. Стараясь держаться в тени, она быстро шла среди невысокой травы. Сторожевые псы скулили и прятались, чуя странное существо, которого следовало опасаться. Ни одна собака лаем не потревожила мягкой тишины июньской ночи.
Дом Торвилля находился в центре города. Подойдя, Кейра убедилась, что он пуст. Не может быть, расстроилась колдунья, неужели господин ректор опять уехал? Она бесшумно взошла на высокое каменное крыльцо, скрытое тенью широкого навеса, и тотчас в нос ударил стойкий запах неряшливой старости. Будучи даже в человеческом облике чувствительна к запахам, Кейра сморщилась и чихнула.
Крепкий аромат, подумала она и чихнула еще раз, а это значит, что Торвилль ушел несколько минут назад. Кейре приходилось брать след в волчьем облике. Она внимательно осмотрелась и, не увидев никого поблизости, мгновенно превратилась в огромную волчицу. Как всегда, пришлось с минуту постоять, чтобы привыкнуть к нахлынувшему водопаду запахов и звуков. Затем волчица спрыгнула с крыльца и уткнулась носом в траву. След Торвилля казался ей мерцающей полосой среди остальных запахов, и она сосредоточилась на нем. Ясный, четкий, такой, что можно было не принюхиваться, а пользоваться верхним чутьем. Оборотень коротко взрыкнул и двинулся по следу.
Поначалу Кейре показалось странным, что Торвилль не вышел на улицу. Путь его пролегал по тропам через сады и проходные дворы. Ректор не погнушался пару раз перелезть через ограду, затем сделал крюк, чтобы обогнуть богатый особняк Лагрейдов, и снова пошел по темным садам, по направлению к городской окраине, не туда, где был дом Лэннимера, а к прямо противоположному концу города. Наконец Кейра сообразила, куда направлялся Торвилль, и чуть не засмеялась — он шел к публичному дому.
Спустя пару минут Кейра увидела его. Он стоял у начала Буковой аллеи, пытаясь раскурить трубку. Колдунья быстро обошла его, превратилась в человека и, выйдя из-за старого бука на тусклый свет одинокого фонаря, окликнула ректора: