До Лэннимера внезапно дошло, что друга в Алистере он потеряет, если сию секунду не сделает хоть что-нибудь. Он хрипло проговорил:
— Прости ты меня. Мне нелегко было, пойми, а Кейре и того хуже.
— Уходи, уходи, — замахал руками Алистер. — Не мне вас судить. Поезжай домой.
Дерек поднялся. Ему было тяжелее, чем при физической боли. У выхода он обернулся, но Алистер уткнулся в бумаги, и Дерек, опустив голову, вышел.
Дознаватель работать не мог. Он понимал, что отпускает преступника по двум причинам, и первая заключалась в том, что Алистер всецело был на стороне Дерека и Кейры. У него хранилось достаточно материалов о делишках Торвилля, Ирвиса и Клорри, Мэтта Лагрейда, однако покойный князь недвусмысленно дал понять, чтобы дознаватель не смел давать делам ход. Алистер знал почему, и это злило его: Нурмен намеренно связал ему руки, поскольку был замешан в делах своих приближенных. Когда эти люди начали погибать, Меррик принял их смерть как некое торжество справедливости. Он опасался только, что всё зайдет далеко. Должен быть закон, а не месть, думал дознаватель, перебирая документы с княжескими печатями.
Вторая причина состояла в огромном уважении Алистера к Дереку Лэннимеру и Кейре Саанен. Он восхищался этой парой за их знания, за решительность, за отчаянную смелость, за ум, за упорство. Стать оборотнем, чтобы отомстить, и представлять при этом последствия — кто способен на это? Семь лет бороться с болью и одиночеством, готовясь к мести, — много людей такое выдержат? Алистер намеренно дал уйти Кейре. Он не стал преследовать Дерека. Отправить его на казнь Меррик не мог. Злился на мага, но не осуждал.
…Когда явившийся гонец известил, что отвез Лэннимера домой, Алистер набрасывал плащ.
— Мне надо отлучиться, — бросил он. — Я поеду по делам в Академию.
Дерек вернулся домой ошеломленный. Такого подарка он не ожидал, и не нужен был ему щедрый дар дознавателя. Маг приготовился к аресту, к возможным пыткам, к казни, и вдруг впереди протянулась жизнь, которую он не знал, чем заполнить.
Домашние дела много времени не отнимали, да и делались они машинально, а голова продолжала лихорадочно работать. Что дальше, спрашивал себя Дерек и не находил ответа.
К вечеру пасмурное небо прояснилось, спустя малое время ветер унес остатки облаков. Над крышами медленно и величаво поднималась круглая луна. Прошел вдоль улицы, зажигая огни, фонарщик.
Дерек вышел из дома, постоял на крыльце и заметил, как похолодало. Вероятно, будут заморозки, первые в этом году. Рановато: они обычно наступали в конце октября. Как всегда, на улице пахло дымом из печных труб, а от соседнего дома доносился вкусный запах жарящегося мяса. Лэннимер почувствовал голод, вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего вечера, но на улице было свежо и тихо, и Дерек медлил уходить. С шуршанием скользили по крыше опадавшие с яблони листья, а через несколько минут к шуршанию добавился новый звук.
Кто-то шел.
Справедливо полагая, что поздний прохожий вряд ли направляется в его дом, Лэннимер не глянул за низкую ограду, и удивился, когда скрипнула калитка. А спустя пару секунд его обнимала плачущая Кейра.
— Я думала, что не застану тебя, — шептала она, целуя мужа. — Боже мой, Дерек, я все-таки увидела тебя, все-таки увидела.
— Тише, — Лэннимер плечом распахнул дверь. — Зайдем в дом.
Оказавшись в доме, Дерек впервые за семь лет закрыл дверь на крюк.
— Ты рискуешь, — прошептал он, ласково обняв Кейру. Та прижалась к его груди. — Алистер знает, что убивали мы.
— Я пришла в последний раз, — проговорила колдунья. — Хотела тебя увидеть.
— Я тоже хотел, — признался Лэннимер. — Кейра! Неужели больше никогда?..
Колдунья отступила на шаг и медленно, грустно покачала головой.
Дерек закрыл глаза.
— Мне едва удается удерживать человеческий облик, — сказала Кейра и всхлипнула.
Погубить себя, чтобы отомстить — нужна ли такая жертва? Лэннимер открыл глаза; чувствуя слабость, прислонился к двери.
— Значит, не увидимся, — с трудом произнес маг.
— Да, я ухожу из княжества, — отозвалась колдунья. — Есть место, далеко отсюда, на севере — туда уходят все оборотни, утратившие человеческий облик. Остров среди большого озера. Только там, как говорят, мы снова становимся людьми, но вернуться уже не можем.
Она замолчала.
— Дай мне эликсир, — внезапно решившись, сказал Дерек. — Мне тоже будет к лицу волчья шкура.
— Нет, — Кейра стиснула зубы, чтобы опять не расплакаться. — Послушай меня, пожалуйста. Не надо больше глупостей, мы и так столько с тобой натворили… И не ищи меня, ты сделаешь только хуже.