Долли, моя Долли со мной с девятнадцатого дня рождения брата. Ее подарил мне Тео на собственный праздник. Притащил что-то маленькое ранним пасмурным утром ко мне в комнату и заставил взять в руки, буквально впихивая мне это в ладони.
«Это тебе.» - сказал он, кивая в сторону свертка – «Скажешь, что купила ее мне в виде подарка.»
Так же стремительно его фигура скрылась во тьме дома, а на моих руках сладко посапывал маленький щенок лабрадора. Я не успела сказать ему спасибо, да и он толком ничего не объяснил. Знаю точно лишь одно, что меня бы и на порог дома не пустили с собакой запазухой. Это знал и Тео.
Здесь я – это Эй Джей для брата, Джакалин для отчима и Жаклин для мамы. Не взирая на то, как меняюсь в лице, когда она меня так называет. Мне явно нужно было родиться не здесь. Сегодня ночью вернется настоящая Джей. Настоящая я.
ВОЛЧИЙ ПРИЮТ.
Тихо. Все спят. Дома царит безмолвие и спокойствие.
- Твой выход, детка. – Говорю я отразившейся в зеркале девушке. Она едва ли походила на меня. Темно русые волосы не уложены по обыкновению в элегантную прическу, легкий макияж полностью затмился черной подводкой для глаз. С плеч свисает не строгий костюм или форма с эмблемой колледжа, а длинная серая худи с капюшоном. Темно синие зауженные джинсы, черные кеды и серебряные кольца на длинных пальцах завершают образ новой, точнее, более близкой мне Джей.
Не в первой мне приходится вот так изменять Джакалин, но по-другому я просто не могу. Я словно задыхаюсь целый день в чуждой мне оболочке, понимаю это только тогда, когда захожу в собственную комнату во «вроде бы» доме, «вроде бы» всю свою жизнь.
Долли трется носом о мою руку.
- Подожди меня часок другой и не пускай Соломею и Тео. – Моя ладонь мягко опустилась на макушку лабрадора и пальцы начали перебирать мягкую шерсть. Всегда ласково, всегда аккуратно, всегда любя – моя Долли.
Собака согласно опустила голову и запрыгнула на расправленную постель, глухой шелест покрывал и подушек говорит о том, что моя мохнатая подруга устроилась удобнее некуда. Почтальонка через плечо – единственное, что выдало бы меня с потрохами – натуральная кожа, цена с четырьмя нулями и искусственно состаренный вид. Хорошо, что никто из них не посещает таких магазинов.
Я прочитала еще раз сообщение на телефоне, которое пришло минут десять назад:
«Давай скорее! Сегодня нас должны познакомить! Кон.»
Я ждала целую неделю, проводя в оцепенении часы, предвкушая сладостную встречу лоб в лоб, и сейчас не верю, что время все же пришло. Похоже, ждать намного приятнее, чем получать, потому что мои поджилки трясутся, колени вот-вот согнутся пополам от волнения, а ладони вспотели. Твердо, всегда уверенно, нужно стоять на своем.
Прячу Жаклин. Открываюсь миру в улыбке. Распахиваю окно и прыгаю.
- Еще пара таких трюков и подозрения на суицид у любопытных соседей оправдаются. – Ворчу я, приземляясь на ветку дерева, что растет прямо у окна моей комнаты. Самое главное сделать все без шума, благо опыта завались!
Чувствую под ногами мягкий газон. Натягиваю капюшон на голову. В моих руках холодеет ключ от ворот – охрана в курсе. Не устану повторять: деньги делают все. Из чудовища красавицу. Из «Боже, да я к нему ни за что не подойду» в «Познакомь меня с ним, умоляю!». Из верной охраны верных соучастников.
Посылаю воздушный поцелуй Бадди. Этот молодой парень сидит круглыми сутками в этой чертовой будке у нашего дома. Крофтону глубоко плевать на всех кроме себя, ну и своих денег. Нет. Деньги и он слились в одно целое, неразрывное. Не дай Бог, кто сунется в его дела, сдерет кожу заживо, а потом скажет, что так и было, приплатив судьям, который тут же, словно болванчики, согласно закивают.
Бадди краснеет, видно даже в сумраке. Я улыбаюсь, выбегаю на широкую улицу и поворачиваю направо. Там, через пятьсот метров, на платной стоянке, нелегально припаркован мой железный конь. Велосипед с семилетним стажем. Оседлав его, кручу педали как можно быстрее – опаздываю.