- Ты хочешь мне сейчас сказать, что тот, от кого ты дала дёру – оборотень? – напряжение всё отчетливее проступает в словах и в жестах Розметы. – Ты рехнулась? Или ягодок поела по дороге?
- Ты меня не слушаешь?! – возмущенно выкрикивает Берта. – Очнись! Я тебя про Фому, ты мне – про Ерёму!
- Не уж, дорогая моя! – отвечает в том же тоне Голдстрейн. – Это ты мне мозги тут пудришь! А у меня работы куча!
- Ты не хочешь меня понять!
- Ты сама не хочешь мне всё нормально рассказать!
Спустя какое-то мгновение, обе женщины сморят друг на друга с явным уроком.
- Чего нам всем стоит бояться? – начинает опять Берта.
- Не знаю, очевидно, свихнуться в таком возрасте, – усмехается Розмета. – Нет?
- Смены власти, – цедит волшебница. – Согласна?
- Ну, косвенно, – нехотя соглашается Голдстрейн. – Хотя…
- Мы живём в мире, где кроме нас, людей, есть куча опасных и неразумных тварей, которые запрограммированы на убийство и пытки, – перебивает Берта. – По своей ли воле они это делают – отдельный вопрос, но мы должны быть готовы защищаться.
- Берта, не обижайся, но мне кажется, что ты переутомилась, – вздыхает Розмерта. – Последние новости… твоё увольнение. Скандал…
- Назови мне хоть одну волшебную расу, которая так размножилась бы за последние несколько лет? – выпаливает Джоркинс. Её глаза лихорадочно блестят. – Давай, называй. Гномы? Эльфы? Может, русалки?
- Я так полагаю, что ты знаешь?
- Оборотни.
- Хм, и только? – недоверчиво произносит Розмета.
- Газеты не читаешь? – опять усмехается Берта. Её улыбка всё больше напоминает звериный оскал. – Нападения участились. И всё чаще со смертельным исходом. Мунго, конечно, пытаются сделать всё, что в их силах, но жертвы добровольно «умирают», предпочитая лучше могилу, чем животное существование.
- Это правда? – морщится Голдстрейн. – Если в течение двадцати часов после укуса оборотня не утолить жажду кровью, то организм не справится с выбросом адреналина, и единственным выходом для него станет… инфаркт?
- Именно так, – облизывает пересохшие губы Джоркинс. – Я хоть и не медик, но кое-чему научиться пришлось. За это время, что я была… в непосредственной близости к ним…
- Ты была… в непосредственной близости от оборотней?! – глаза у Розметы округлятся. – Что, прости?
- Я находилась в плену. Под заклинанием Империо, – говорит тихо Берта. – Это всё из-за Люпинов. Они меня сдали Сивому.
- Подожди… как это так?
- Да-да, – проговаривает Берта. – Они посчитали, что я представляю угрозу их сыночку-оборотню, когда узнала о том, что он у них в деревне обосновался. Куриц таскает, детей пугает. Его папашка осматривал меня после поездки на море. Я там болячку подцепила…
Берта демонстрирует распухшую руку.
- Сын Джона Люпина – оборотень? – выкатывает голубые глаза Голдстрейн. – Да ты что!
- С двенадцати лет, – кивает Берта. – А укусили его ни где-нибудь, а именно в Хогвартсе. В Запретном лесу. Вот тебе и зачистки «проходят на ура».
- Ты что-то говорила про страх смены власти, – напоминает Голдстрейн, крепко задумываясь. – Помнишь?
- Не одни мы в предвкушении переворота.
- С чего бы оборотням так активно размножаться? – Розмета постукивает пальцами по стойке. – Они кусают только в полнолуние, ведь так?
- Это не такая и редкость. Полнолуние бывает каждый месяц.
- Их постоянно истребляют. Они же не могут опережать темпы охотников. Я в это просто не верю.
- Роз, послушай, что я хочу тебе сказать: зря ты так спокойна. Ты знаешь, что в их клане уже произошёл переворот? – заговорщически шепчет Берта. – Первый – двадцать лет назад. Второй – сейчас.
- Ты так говоришь, словно знаешь, кто и как совершил их.
- Тебе теперь стало страшно? – догадывается Берта с каким-то явным удовольствием.
- Не говори чепухи, – отмахивается Розмета. – Я почти круглые сутки топчусь здесь. И даже домой приезжаю только на пару дней. Здесь я в безопасности.
- Но это не значит, что в безопасности все остальные…
- Тебя могут найти? – с ужасом смотрит на неё Розмета. – Оборотни знают твои запах… и могут найти тебя по следам… И этот Люпин…
- Хочешь я тебя обрадую? – снова нелепо усмехается Берта. – Люпина взяли на пост преподавателя в Хогвартс.
1976 год. Окрестности Лондона.
Лето стоит жаркое. Даже засушливое. Шестой курс уже за плечами, и Римус Люпин с трепетом и блаженством думает о том, что скоро он будет свободен. Родители обещают щедрый подарок к его восемнадцатилетию – позволить ему самому решать, кем быть. В аврорате, конечно, ему сразу дают от ворот поворот, но не только авроратом жива магическая Британия. Есть много разных замечательных профессий. Правда вот идти по стопам родителей Римусу никак не хочется: врачей в их семье и так достаточно. Несколько прадедов и прабабушек, как знает Римус, тоже были связаны с колдомедициной, а некоторые близкие родственники в сфере психологии добились немалых высот.