- Да, наверное, – проговаривает светловолосый молодой человек. – Смотря, как будут идти дела у отца. Я не могу его сейчас оставить.
Троица охотников спешивается и принимается разделывать тушу оленя. На это уходит немало времени – отделить конечности, затем шкуру промыть, выпотрошить, вытащить органы и затем только отделить самое ценное – рога. Большие ножи поблескивают в руках у мужчин. Пока двое возятся с тушей, третий разводит костерок.
Люциус Малфой, единственный сын Абраксаса Малфоя, на данный момент последнего живого владельца мэнора, сидит возле огня и греет руки, снимая перчатки. Он курит трубку, набитую дорогим табаком, привезенным из-за границы. Смотреть на то, как ловко орудует ножом его товарищ, Люциусу не хочется. И вообще, охота на оленей всегда оказывается для него испытанием – Люциус помнит, как однажды олени помогли ему, заплутавшему в чаще без палочки, выйти к дороге.
- А псины-то наши где? – спрашивает самый рослый из троих. – Должны бы уже прибежать – лай поднять да начать клянчить кусочек…
- Утонули, чай, – со смешком выдавливает второй. – Жалко будет. У меня только промысле пошёл – решил бойцовских пока не брать. Вдруг из этих что выгорит.
- Позвать? – Люциус Малфой поднимается во весь рост и вглядывается в темноту леса. – Давайте, я съезжу к озеру. Вдруг и правда не доплыли?
- Мигом только, – оглядывается на него старший. – Вытаскивай тебя потом ещё из болота, не приведи Мерлин.
Малфой кивает, запрыгивает в седло и понукает коня пойти в обратную сторону. Лошадь нервно фырчит и бьёт копытом. Люциус пришпоривает скакуна, и заставляет его пуститься галопом. Товарищи всё ещё сидят у туши оленя. Костёр почти погас, и пора возвращаться, а то, неровен час, можно повстречать в этих местах таких зверей диковинных, что жутко становится.
- Чего там с отцом у Малфоя? – спрашивает один у другого. – Не знаешь? Он всё время отмалчивается.
- Я слышал, что драконья оспа.
- Тогда, к чему спектакли? – вздыхает собеседник, грея руки. – Помрёт скорою лекарства, вроде, нет. А если и есть, то, возраст своё возьмёт.
- Лекарство есть, – возражает мужчина, закончивший потрошить оленя. – Давно уже. Просто медики нынче пошли такие, что лучше не болеть.
- В «Пророке» писали про парочку «медиков от самого Мерлина», – говорит с едкой усмешкой второй. – Помнишь?
- Да, припоминаю. Только выгонят из «большой медицины». Как пить дать.
- А чего? Рожами не вышли что ли?
- Запятнали себя.
- Чем? – мужчина оборачивается на громкий треск веток сзади. – Запятнали-то?
Их беседу прерывает громкий шорох.
- Малфой, ты? – бросает в темноту старший охотник. – Хорош пугать!
- Люмос масима! – свет от палочки на мгновение озаряет стволы толстых деревьев. Где-то далеко слышится уханье совы. – Малфой!
- Башку же отверну! Покажись! – голосит второй.
Лошади, привязанные к соседним деревьям, вдруг поднимаются на дыбы и громким ржанием оповещают хозяев о том, что чуют опасность. Мужчины резко вскакивают и жмутся друг к другу. Волшебные палочки наготове. Они засиделись, и теперь каждый понимает фатальность ошибки. Но каждый, в свою очередь, очевидно, надеется, что удастся отделаться.
- Чёртов Малфой! Пора отсюда ноги делать, слышишь?
- Тс! – шикает второй. – Там где-то волки…
Волчий вой становится всё отчётливее. Охотники, бросив тушу оленя, и забрав только рога, оказываются в седлах. Лошади рвут поводья с такой отчаянной безнадегой, что одного всадника скидывает на землю, не успевает он и нескольких метров проехать. Волшебник кричит, чтобы его «подождали», но лошадь бросается бежать, а второй охотник находится уже слишком далеко. Кругом – только лесная чаща и узкая тропинка под ногами, ведущая к озеру. Он отряхивается, и снова слышится завывание. Волшебник вскидывает палочку, и пробирается почти наощупь вперёд. Рядом хрустят ветки. Мужчина вскрикивает. И потом ему становится стыдно – этот крик наверняка услышали многие обитатели леса. Кроны деревьев так разрастаются, несмотря на то, что должны скинуть листву, и открыть обзор.
Темнота стоит адская. И даже свет от палочки (по идее, могущественной штуковины в арсенале умелого волшебника) сейчас кажется маленьким и ничтожным.
- Кто здесь?! – дрожа всем телом, спрашивает мужчина. – Кто это?
В ответ слышится только чье-то тяжёлое сопение.