Послышались шаги, и Влад обернулся.
Север с костылем — как только на чердак забрался — перешагнул через предпоследнюю сваю и застыл.
— У вас проблемы, молодой человек, — сказал он.
Влад понуро отвернулся.
— Да, я зна...
— Там еда стынет, Гарька без тебя как с цепи сорвалась, пинает меня и обзывается, а ты тут сидишь. Не волнуйся, баба Инга прогнала плохого дядю.
— Север. Скажи. Ты испугался меня?
Север недоуменно нахмурился.
— Да вы оба хороши. Я думал, вы поубиваете друг друга.
— Я тоже, — мрачно признался Влад и снова посмотрел на друга. — Я хотел убить его. По-настоящему. Понимаешь?
— Прости, — не сразу ответил Север.
— За что?
— Я не думал, что тебе настолько не хотелось оставаться тут.
— Это здесь не причем. Я же могу уйти когда захочу, так? Так что об этом не парься. Я уже привык к твоим причудам.
— Вот и я привык. К твоим. Так что ты тоже не парься. Петр даже на работе всех бесит. А тебе еще пришлось столкнуться с медведем и стрыгами. Все нормально. Правда.
— Ты просто пытаешься меня успокоить.
— Конечно. Зачем бы я сюда еще полез. Только спуститься один уже не смогу.
— Манипулятор, — усмехнулся Влад, вставая. — Пошли.
Север радостно покостылял к выходу, чуть не перепрыгивая сваи.
У Влада от долгого сидения, оказалось, затекли ноги. Поспешив за другом, он споткнулся о бревно и чуть не упал, удачно опершись о стопку коробок. Из самой верхней от толчка вывалилось несколько пожелтевших фотографий. Влад начал их подбирать, но в коробку класть не спешил. С одной карточки ему улыбались две молодые женщины в летних платьях, сидящие на скамейке у этого самого дома: одна из них Инга Воландовна, а другая, похожая на нее тетя показалась Владу знакомой.
Глава 9. Немного о вампирах.
В печке пощелкивали догорающие головешки. Ужинать собрались поздно и закончили к десяти. Тогда Влад показал Инге Воландовне найденную фотографию. Женщина долго разглядывала ее, а потом посмотрела на Влада с удивлением, только каким-то печальным, почти сочувствующим.
— Сейчас, кое-что возьму, — сказала она и ушла в свою комнату.
Гарья и Влад убрали со стола все лишнее, помыли посуду и принесли себе чай. Охающего и постоянно елозящего от боли Севра, несмотря на заверения о хорошем самочувствии, выгнали без чая на диван. Инга Воландовна принесла широкий фотоальбом. Она начала рассказ с главного ответа, который Влад ждал. Перекинув несколько страниц, она открыла разворот с большими, как будто бы нарисованными портретами девушек лет двадцати.
— Это сестра моя двоюрошная. Софья. Мы близки были с ней и даже почему-то похожи как родные. Тут мы совсем еще девчонки. Это еще до войны было. В позапрошлом веке. А вот ее старое фото.
На другой странице была старая, но четкая фотография на картоне. Девочка в светлом платье сидит на кресле с ватным медведем.
— А ту, что ты нашел... Вот она. Батька мой на, старости фотографией увлекался, сам чего-то ковырялся, проявлял. Все с фотоаппаратом своим лез ко всем. Столько ерунды наснимал. Вон, на чердаке лежит. Вот она, кстати, та, которая у тебя.
Она показала другое фото, более четкое. Женщины на нем были уже старше. Улыбались неестественно, щурясь от солнца. Перед глазами у Влада стояла живая Софья и разговаривала с его мамой, пока он, маленький, пил чай.
— Мама водила меня к ней, чтобы запечатать моего волка, — сказал Влад и невольно оглянулся на Севра, который лежа на диване сидел в телефоне, но все слушал. — Оказалось, что обряд, как туалетный утенок, отпугивал девяносто девять процентов охотников.
Север бросил на него короткий серьезный взгляд. Он и так никогда не забывал свою вину и даже в шутку напоминания ощущались как дружеский шлепок рукой по обгоревшей на солнце спине.
— Да, — покивала баба Инга. — Софья всю жизнь занималась исследованиями, выводила вирус, который подавлял бы навью суть. Или скрывал на время, чтобы отбрехаться от Сомнии. Она ведь тоже добивалась свободы для навян. Но делала это слишком открыто, я бы даже сказала, воинственно. Ее стали считать предательницей и хотели арестовать. Но она сбежала. Все весточки мне присылала. Двадцать лет назад мне принесли свидетельство о ее смерти. Нашли ее в деревне под Ижвинском в своем доме. Все там было перевернуто, будто искали чего. Или кого.
Влад знал, кого. Север тоже догадывался, но хоть и был непричастен к жестокой расправе, все равно стыдливо спрятал взгляд в телефон. Влад покраснел, чуя в горе Инги Воландовны и свою вину тоже. В жилах закипел гнев — на охотников, на Лютомира, на себя. Сколько людей напрасно пострадало пока его искали. Пальцы до судороги сжали стакан.