Глаза его не обманули, но не увидели всей правды. К пластиковой планшетке был приделан бутафорский карп. Саша положила игрушку на стол.
— Это папа Егор подарил, — сказала она. — Перед тем как уехать домой. Он любил всякие электронные игрушки, светилки, проекторы.
— И что эта рыба делает?
— Поет, шевелится и копирует голос. Правда пришлось вытащить батарейки. Недавно он стал издавать странные звуки.
— Так он реагирует на явление? А можно включить? Только на эту ночь.
— Конечно, — ответила Саша без тени сомнения, а сама побледнела еще больше.
Пока она искала в ящике батарейки и вставляла их в игрушку, Север, разворачивая конфету, наблюдал за ее действиями.
Руки девушки немного тряслись от нервов, слабости и волнения. Но пока Север не заметил ни одного признака, что у нее не все дома. Скорее наоборот — несмотря на измотанное состояние, она держала квартиру в чистоте и не перестала за собой ухаживать. От нее вкусно пахло какими-то едва заметными духами. Светло-русые волосы шелковисто перекатывались кончиками по плечам, чуть пушась из-за свитера, глаза чуть грустные, но живые. В ее нервных движениях была музыкальная четкость и уверенность. Все говорило о том, что Саша, угодив в довольно неустойчивые обстоятельства, изо всех сил старалась не провалиться в яму отчаяния. Словно больше всего на свете ее пугала не потусторонняя дичь, с которой она столкнулась, а показать, что она не справляется.
С одной стороны, это было хорошим знаком. Саша ему нравилась. И было бы жалко отправлять ее в лечебницу. С другой стороны, перспектива встретиться с настоящим буйным духом весьма напрягала, ведь Север понятия не имел, что с ним делать и чувствовал себя храбрящимся, но беспомощным мальчишкой.
Нет, это совсем неподходящий настрой. Он внутренне встрепенулся. В охотничьем лагере учили как бороться со страхом — наблюдать, делать вывод и искать решение.
В этом ему помогал Влад.
Оборотень давно схомячил свою порцию, для большей собачьей убедительности разбросав носом гречку по полу вокруг тарелки, и отправился исследовать жилище.
В скромной квартире с кухней и залом через стенку уютным образом сочетались чистота и житейская захламленность. Расчески, блокноты, наушники, зарядки, флешки лежали поверх одежды, пачек листов с распечатками, нотных тетрадей учеников и создавали интересный библиотечный бардак. Зеркала в прихожей и в зале были по краю полностью забиты мелкими открытками, фотографиями Саши с подружками, записками и календариками. По всевозможным углам рассованы книги: справочники по славянской мифологии, учебники по педагогике и музыке, а еще мистические детективы.
Зал при искусственном свете казался довольно тоскливым местом. В люстре из трех круглых плафонов горела только одна лампочка, и углы комнаты оставались затемненными. Старый лакированный гардероб тускло поблескивал желтым деревом и отражался в темных окнах грузным черным ящиком. На его крышке между стопок книг громоздились коробки и мешки. У стены, разделяющей зал и кухню стоял громоздкий раскладной диван, воняющий застарелой тканью и сырым деревом. Это если принюхиваться. Вообще в доме пахло приятно, если не обращать внимание на вонь пустырника, — книгами, едой и духами.
Шкаф и диван Влад взял на заметку, мало ли что могли оставить после себя прежние хозяева вместе с мебелью.
Единственными новыми вещами в комнате оказались компактный белый комод, от которого еще пахло свежим деревом, громоздившийся на нем небольшой плоский телевизор, сборный стеллаж с книгами и пара мягких кресел на ножках. Одно стояло между диваном и окном, другое между шкафом и комодом. Второе занимал футляр со скрипкой и спортивная сумка.
Влад задрал голову и посмотрел выше на странное украшение. Шерсть на его волчьей спине вдруг вздыбилась сама собой, посылая волны мурашек по всему телу.
На стене висел оберег — берестяная трубочка с прорезанными рунами и торчащими из концов осиновыми и рябиновыми веточками. Ягоды сморщились, а почерневшие листья продолжали тлеть прямо на глазах.
Влад отошел на пару шагов.
— "Сев!" — тявкнул он, озираясь и ища другие признаки проявления духа.
Север прибежал вместе с Сашей. Он уставился на чернеющий оберег с отвращением и интересом. А вот Сашу ничего не удивляло.
— Так происходит каждый раз, когда все начинается, — сказала она