Когда Север вышел из ванной, Влад поручил ему тащить приготовленный кофе во двор и выдал телефон с открытым интернет-магазином. А сам отправился в ванную.
Двор сиял на солнце. В проталинах зеленела молодая трава. Кусты и деревья тянули к небу набухшие почки. Ветер шумно играл с сережками высокой березы, что возвышалась над крышей дома. Громко чирикали воробьи.
Железный столик и деревянные скамейки высохли и нагрелись.
В домашних штанах и растянутой черной худи Север сидел за столом и, прихлебывая кофе, листал туда-сюда страницы в телефоне. Те скрипки, что подешевле — не имели хорошей славы среди покупателей, а которые получше — стоили четырех месяцев упорной небрезгливой работы. К тому времени, Саша сама успеет купить себе скрипку.
Взгляд сам собой провалился сквозь экран телефона. В подвал, в тот темный угол, в оценивающие глаза покойного отца. Герт сидел там, на полу, согнув одну ногу и вытянув вторую, словно отдыхал. Он смотрел на сына так, будто искал, к чему придраться. И чем дольше молчал, тем тяжелее Севру было выносить этот взгляд. Осознание что это просто видение, порожденное отравленным разумом, не могло удержать сердце от бешеного галопа.
Из прихожей донесся топот. Вернувшись мыслями из подвала в реальность, Север отпил быстро остывающий кофе и принял сосредоточенный вид.
— Нашел что-нибудь?
— Не знаю, — с сомнением протянул Север, тыкая по экрану. — Я в них не разбираюсь.
— Я тоже, — сказал Влад. — Но я поспрашивал и… вот эта показалась мне подходящей.
Север не сразу сообразил, что Влад имел в виду. Но тот все не садился, и он недоверчиво покосился в его сторону. Взгляд наткнулся на прямоугольный матово-серый футляр с карманами. Он посмотрел на Влада, чье лицо не выражало ничего, кроме настороженного ожидания, потом снова на футляр.
— Ты не в себе? — сказал Север тоном, каким обычно начинают читать мораль за серьезный проступок.
— Не нравится? — растерялся Влад. — Ты другую хотел?
Север вскочил.
— Совсем умом тронулся?!
Прижимая к себе футляр, как щит, Влад попятился. Едва нагретую солнцем черную макушку накрыла косая холодная тень дома.
— Да что не так-то? Я могу вернуть, если что.
— Идиот. Я не про скрипку! — прорычал Север. — Зачем ты это делаешь?! Зачем ты тратишь все на нас? На вот это? Лучше б для своих что-нибудь купил. Для матери. Для брата! С чем ты к ним поедешь? С мелочью на проезд? А жить на что?
— Не надо беспокоиться за мою семью. Во-первых, как я и говорил, — Влад сглотнул и быстро вдохнул, вернув твердость голоса. — Без меня они стали жить лучше. Переехали в столицу. Мать в платной клинике работает. Пашка, считай, невесту нашел, учится на отлично. У них теперь есть все. Во-вторых...
— Ой, заткнись, пожалуйста! Не надо мне загонять ерунду про то, как ты опасен! Или что недостоин. Хоть одно слово про это, и я тебе всеку.
Влад неловко улыбнулся и потупил взгляд. Он догадывался, что будет такая реакция. Главное оставаться спокойным.
— Не понимаю, — продолжал негодовать Север. — Если бы мои были живы, я бы про все плохое забыл, лишь бы с ними оказаться, хоть на минуточку. А ты… Тебе всего-то нужно на поезд сесть или автобус.
Пока Север подбирал слова, Влад уткнулся лбом в футляр, пахнущий новизной. Он представлял как его отстраненность от семьи выглядит для Севра, и чувствовал за это вину, но не мог ничего исправить или оправдаться.
— Я же знаю, что ты скучаешь по ним. И они по тебе, я на что угодно поспорить готов. Давай я их сам приведу, и мы у них спросим, довольны ли они жизнью без тебя.
— Не нужно, — спокойно помотал головой Влад и поднял на друга серьезный взгляд. — Ты прав. Я очень хочу домой. Но мне нельзя.
— Почему?! Ты можешь объяснить?
— Могу, — выдохнул Влад.
Этого разговора стоило ожидать, ведь рано или поздно пришлось бы покинуть этот дом и разойтись разными дорогами. Но кто бы предупредил, что будет так страшно вывалить на друга правду.
Север с ожиданием чуть наклонил голову, чтобы не упустить ни слова.
— Там, в горах, — Влад не знал с чего начать и зашел сразу с главного. — Я не просто забрал Марийку.
Север напрягся и перестал дышать. Влад сосредоточился на английских буквах на толстовке друга, но от волнения не понимал, что там написано.
— Я выторговал ее у Змея. За то, что Марийка стала человеком и смогла вернуться домой, мне нельзя возвращаться к семье. Вот, как бы и все, — он сам был удивлен, как такая тяжелая тайна уместилась в два предложения фраз.