— "Увы, я не покупаю косметику. Особенно у незнакомых голых дяденек", — сморщился волчок, оглядываясь серых человечков, которые лезли из тесных щелей между гаражами, окружая оборотня и его собеседника.
— Нравятся мои стрыги? — скорее хвастливо, чем насмешливо сказал Михал Михалыч. — Они немного хлипкие. Но невероятно послушные. Хочешь таких же?
Влад не помнил о стрыгах ничего кроме названия. В интернете попадались лишь обобщенные заметки, порой скопированные одна с другой. Однако внутренний умник забурчал в своем душном уголке, что стрыги выглядят и ведут себя вообще не так. Волк брезгливо оскалился.
— "Чтоб они меня так же пострыгли? Обойдусь, спасибо, в другой раз".
Он развернулся, всем видом показывая, что уходит, но не смог сделать ни шага. Нежить выстроилась плотными рядами — не просочишься.
— Не волнуйся, они не убьют тебя. Только немного покалечат и мы вместо пойдем домой.
— "Забирай своих бандерлогов", — зарычал волчок, дернув огрызком левого уха. — "И уматывай!".
— Или что?
— "Или я буду кричать".
— Мы окутаны мороком, — довольно усмехнулся Михал Михалыч. — Люди не видят и не слышат, что здесь происходит.
— Што-ош, — прорычал черный волк, вставая на задние лапы.
Сняв рюкзак, он бросил его в стаю и попробовал запрыгнуть на крышу гаража. Но смог лишь повиснуть на краю, вцепившись в смерзшийся слой снега. Ноги скребли по железной двери, ища опору.
— Взять, — спокойно скомандовал мужчина.
Стрыги бросились на Влада мгновенно, словно кто-то отжал кнопку паузы. Стали хватать оборотня холодными костлявыми ручонками за ноги и хвост, пока не свалились вместе с ним целой гроздью на снег.
Не давая подняться, твари дергали Влада за шерсть, больно кусали, по-обезьяньи били костлявыми руками. Их пустые глаза таращились в самую душу. Оборотень лягался, брыкался, огрызался и уворачивался сколько хватало ловкости и сил. Стрыги валились от его оплеух словно куклы, а потом так же спокойно вставали и нападали снова.
Одну Влад цапнул за удачно подвернувшуюся кисть и отшвырнуть подальше. И в этот же миг ему стало не до остальных. Во рту разлился сочный привкус свежевыжатого столетнего мертвеца со вкусом формалина. Оборотня мгновенно съежило обратно до волчка и вырвало. Но это нисколько не облегчило его состояние. Волк затряс мордой, пытаясь выкашлять иссохшую пепельную кожу, облепившую нёбо и язык.
Стрыги не упустили возможность и набросились новой волной. Влад даже не сопротивлялся. Не мог. В груди распирало. Перед глазами в демоническом калейдоскопе мелькали миллиарды, жутких бледных морд. Они смотрели на него, будто гипнотизируя, внушая беспомощность перед бессмертным полчищем.
Страх парализовал Влада полностью. Он готов был принять смерть, лишь бы больше не было страшно.
— Ушли, — отрезал Михалыч.
Стрыги разом отхлынули и скучковались в стороне. Влад лежал на снегу и бестолково шевелил лапами. Ему хотелось, чтобы метель забрала его, хотелось слиться с окружающим холодом и больше никогда не просыпаться.
Снежный человек поднял, перевалив через плечо, и потащил его вдоль гаражей.
— Исчезните, — сухо велел он.
Стрыги тут же растаяли в снежных сумерках. Ветер тоскливо завывал в проводах над гаражами. Включились фонари. Владу стало жутко и одиноко. Он остался совсем один. Надежда на Зофрия таяла с каждым шагом. Снежный человек Михалыч утащит неизвестно куда и сделает с ним неизвестно что. Никто не придет на помощь и не узнает, что с ним стало.
— Эй! Положил, где взял! — сквозь метель донесся сиплый запыхавшийся голос.
Раздался тихий хлопок. Плечо под Владом дернулось от резкой остановки.
Михал Михалыч посмотрел на свое бедро, из которого торчала крохотная пустая ампула. Он выдернул ее и просто выбросил в снег. Потом повел плечами, будто прогоняя мурашки.
— Брось, говорю!
Влад узнал голос и с надеждой поднял уши.
— Сгинь, шут! — предупреждающе отрезал Михалыч.
— Т-ты задержан за..., — Север закашлялся. — Короче. Положи волка и встань к стенке, руки за голову.
— Не до тебя щас, — с досадой цыкнул снежный человек.
— Стоять! — раздалось из-за спины.
Влад снова приподнял голову. Трое мужчин приближались к снежному человеку со спины. Остановившись на почтительном расстоянии, они подняли пистолеты.
Глаза волчка округлились и бодрость духа начала возвращаться к нему. Только вот лапы все еще были в кисельном состоянии.
— Взять их, — спокойно сказал Михал Михалыч, отнюдь не ощущая себя застигнутым врасплох и окруженным, а очень даже наоборот.