Мы быстро дошли до дома. Все семейство Каурэтов собралось в главном зале: мать, отец, брат Эмет, его жена Элла, Рика, Лея, и несколько слуг. Я зашла в зал и села на свое место.
- Ты опоздала, Миара! – Выругалась мама.
- Мам, перестань ее обвинять. – Возразил Эмет.
- Спасибо, брат. – Я улыбнулась ему. Он был единственным человеком, который был способен меня понять и поддержать.
Ему посчастливилось жениться на любимой женщине. А Элла была самой доброй и прекрасной девушкой из тех самых «принцесс», в чьих глазах можно было увидеть огонь и веселье. На их счастье, они с детства были знакомы и влюблены, и отцы решили поженить их еще тогда. Эмет очень силен, он недавно вернулся из армии. Доспехи ему к лицу. Он гордость нашей семьи, и вскоре заменит отца. Странно, что он отрастил бороду, и теперь он как бурый медвежонок. Элла называет его «мишанька», хотя прозвище не подходит к его суровому виду, больше к доброй душе.
Мои руки очень замерзли, хотя на улице и в замке было достаточно жарко. Я попросила Бель принести мне бархатные черные перчатки.
- Что с тобой? – Спросила Лея, которая сидела рядом со мной.
- Ничего, просто руки замерзли.
- Ого, какие холодные! – Лея, схватила меня за руку.
- Я прошу тебя, тише, Лея.
- Прости, ты что болеешь?
- Нет, все в порядке.
- Ну, хорошо.
Бель принесла перчатки, и я мигом надела их, пряча руки под столом. Нам подали обед. Между родственниками велись беседы на различные темы. Я же мысленно находилась совершенно в другом месте. Я не заметила, как вытащила руки из под стола, и взяла бокал с водой.
- Миара, сними перчатки!! Что за дерзость. – К слову о рабстве, теперь можно понять мои стремления сбежать отсюда. Мама не переставала диктовать мне, как жить.
Я сняла перчатки и взяла высокий хрустальный бокал, продолжая мысленно отсутствовать. Я все думала о человеке, которому сейчас тяжело. Почему тяжело? Кого он потерял? А вдруг у него уже была невеста? Интересно, сколько ему лет. Я размышляла и не замечала никого и ничего вокруг. Я поднесла бокал ко рту и увидела нечто. Весь сок в бокале замерз, а сам бокал покрылся инеем. Ох, Создатель, что же это!
Я тихо поставила бокал, и быстро надела перчатки, сделав вид, что не увидела ничего странного. Но почему то сок стал черным с синим отливом. Что это за лед такой черный? Бокал из желтого превратился в темно синий, и на мое счастье, из-за оживленной беседы никто этого не заметил. Мне удалось скрыть это происшествие. Все же в глубине души, я знала, что это не простуда. И вспомнив слова бабушки Ивы, о том, что самый главный враг – это страх, я попыталась успокоиться.
В своей комнате я отчаянно решила выяснить, что со мной. Я сняла перчатки и не заметила ничего плохого. Мои руки уже согрелись и ладони стали потные. Ни одного намека на недавнее происшествие. Странно.
* * *
Марьяна Каурэт всегда очень любила своих детей, но Миара заботила ее больше всего. После того самого ужина, когда все дети легли спать, Марьяна, ее муж Роберт, и Эмет собрались на кухне.
- О, Создатель, вы это видели??? – Отчаянно воскликнула Марьяна, передвигаясь по кухне и держась за голову.
- Дорогая, успокойся. Это еще ничего не значит.
- Не значит? Не значит говоришь! А ты посмотри еще раз на этот бокал. – Марьяна указала на разбитый заледенелый черно синий бокал, лежащий в мусорном ведре.
- Что же теперь с ней будет? – Эмет был очень обеспокоен.
- Ничего не будет, сынок. – Ответил Роберт.
- Наша дочь проклята.
- Не неси ерунды, Марьяна.
- Все об этом узнают. Все на балу косятся на неё из-за ее черных волос. Она не понимает. Нам нужно поскорее выдать ее замуж. Поскорее.
- Мама, ты ведь понимаешь, что это не пройдет у нее. Она должна научиться с этим справляться, а не бежать от этого.
- Роберт, как же мне не хватает Зары. Она бы подсказала, что делать.
- Марьяна, мы все должны признать, что она – маг. Она должна узнать, что ее прабабушка была магом. А про Зару даже не смей вспоминать. Для ее же блага, забудь о ней.
- Хорошо, но что дальше? Миара узнает. Ее прабабушка погибла, так и не дожив до 25 лет, оставив двух детей. Я не желаю такой участи своей дочери. Она выйдет замуж, и дар, это проклятье пропадет. Я все решила.