Те, кто посчитали, что Морт менее опасен, чем Курд, только потому, что имеет семью, детей и связан кровными узами с королем братства вампиров – очень сильно ошиблись. В слабости иногда таится самая жуткая сила. Морт изменил законы и сделал свою жену и своих детей неприкосновенными и такими же могущественными, как и он сам. Внутри Нейтралитета появился клан. Опасный, сплоченный, являющий собой правящую династию.
И если раньше высший Парламент избирал нового правителя Нейтралов, то теперь подобные полномочия перешли именно к Морту, а он сделал так, что только члены правящей семьи имеют право взойти на трон Нейтралитета.
И сейчас я точно знал, что меня везут к нему, к самому жуткому ублюдку, которого когда-либо знали бессмертные. Я знал, что могу больше никогда не вернуться обратно после этой встречи.
Автомобили нейтралов перемещались силой их мысли точно так же, как и они сами, и уже через несколько секунд правительственные джипы мчались по горной, узкой дороге куда-то вверх, к огромной серой стене, величиной в десять человеческих тел, поставленных друг на друга, с мерцающими издалека голубыми разрядами лазерных вспышек. Ворота открылись автоматически, пропуская кортеж и закрываясь бесшумно за нами.
Дальше был пропускной пункт. Меня не обыскивали, только просканировали взглядами и пропустили, дальше взяли за плечи, и уже через мгновение я стоял в кабинете самого главы Нейтралитета.
Внутри появилось неприятное ощущение и некое едва уловимое дуновение смерти. Настолько физически осязаемое, что по телу невольно прошел холодок. Морт сидел в кожаном кресле, откинувшись на спинку и…можно сказать, немного ломал стереотипное представление о себе, как о вытянутом в струну бездушном роботе с пустыми глазницами и выражением лица, как у мумии под бинтами. Нет, он курил сигару и в другой руке держал бокал с янтарной жидкостью, и я улавливал запах дорогого и охренительно превосходного виски.
Но видимость некоего расслабона была явно обманчивой, потому что дуновение смерти никуда не делось, и оно буквально обволакивало сидящего в кресле мужчину. В его иссиня-черных волосах змеились серебряные нитки седины. Что было весьма странно для существа, которое в принципе не стареет. А когда он посмотрел на меня…то смерть не просто подула мне в затылок, а впилась своими щупальцами мне прямо в сердце. У Морта отсутствовала радужка, а точнее, она сливалась с белком и была мертвенного серо-белого цвета, как бельмо. Наверное, именно такие глаза могли быть у самой смерти.
– Десять, – голос Морта прозвучал в тишине очень отчетливо, и я бы вздрогнул, если бы реально умел испытывать страх, но я, скорее, весь подобрался, готовый к чему угодно. – Сто лет заточения в лучшем случае приговором суда Нейтралитета. По десять лет за каждого бессмертного. Или по одному пальцу на руках…но так, что они больше никогда не отрастут ни в человеческом обличии, ни в волчьем. Или же смерть…Самый худший расклад.
Отпил свой виски и затянулся сигарой.
– Вы предлагаете мне выбрать?
– Нет…ни о каком выборе не было и речи. Я лишь озвучил каждый из трех возможных приговоров за смерть вампиров.
– Закон предусматривает возможность самозащиты.
– Разве вампиры на вас напали?
– Они увезли то, что принадлежит мне!
Сказал и посмотрел прямо в белесые глаза Морта. На доли секунд все мое тело похолодело, но я сбросил попытку проникновения в сознание. И он удовлетворенно усмехнулся. Мы оба знали, что если он захочет, то легко взломает мое сознание и начнет считывать все, что ему нужно.
– Разве сделку насчет деусталов не заключили вы сами, ваше императорское Величество?
Он произнес это издевательски, и я ощутил прилив адреналина и тихий рокот оживающего волка внутри. Мысленно усмирил зверя. Сейчас не самое лучшее время для стычки с нейтралитетом.
– Я говорю не о Деустале, а о женщине!
– Ваша мать. Роксана Ибрагимова. Архбаа вашего Братства заключила сделку с Королем вампиров. Деустал и женщина.
– Эта сделка была совершена за моей спиной и без моего ведома.
Снова усмехнулся и покрутился вместе с креслом, сбивая пепел в пепельницу в виде черепа из белого золота с мерцающими красными глазницами.
– Грош цена императору, за спиной которого заключаются сделки.