— Нет, — Амалия покачала головой. — Не о Беркоше. Хоть он и был единственным, кто знал всю правду о смерти малышки Райены. И так своевременно отправился к праотцам. Теперь и правда, никто ничего не узнает. Свидетелей нет. Но я здесь не для этого, ты прав. Я хотела напомнить тебе о нашей договоренности. Когда ты все сделаешь? Он нужен мне, слышишь? — она приблизилась к мужчине вплотную и заглянула в глаза. — И как можно скорей. Сезон снегопадов я собираюсь провести с ним.
— И что? — Дик попытался отойти, но Амалия ему не позволила. Снова перегородила путь.
— А она нужна тебе. Я знаю, как важно для тебя почувствовать свою власть над самкой. Подчинить ее, обладать ею… — она оскалилась. Глаза ее, еще миг назад вполне человеческие вдруг налились янтарем, сверкнули ярко в свете свечей, — ты последний ширани, тебе нужно потомство, чтобы передать дар. И ты ее хочешь… твое желание чувствуется в воздухе, оно разливается вокруг сладкой патокой с ароматом кранного перца, — Амалия облизнула нижнюю губу. — Это заводит, знаешь ли.
— По крайней мере, мой выбор обоснован. И не оставляет сомнений, — Дик усмехнулся. Он не обратил внимания на последние ее слова. Или сделал вид, что не обратил. — А вот ты… зачем тебе этот человечишко? Что с него взять? Никчемный, слабый, даже жалкий. Он не способен ни на что… и потомство тебе дать не сможет. Я еще мог понять, когда в прошлый раз ты нацелилась на Снежного, он, по крайней мере, нашей крови. Но этот слизняк…
— Не важно, — Амалия тряхнула волосами. — Я хочу его и я его получу. А что до потомства, — она улыбнулась и повела плечами, сбрасывая на пол тяжелый, подбитый мехом плащ, — для этого у меня есть ты.
Глаза Дика вспыхнули, он оскалился и резко выбросил вперед руку, хватая девушку за плечо и прижимая к себе.
— Решила поиграть? — прорычал он, склоняясь к ее шее.
Вместо ответа, Амалия провела ладонями по обнаженной мужской груди, царапнула ноготками кожу на животе, спустилась ниже и принялась развязывать тесемки штанов. И все это глядя прямо в глаза мужчине. Она не играла и не кокетничала — давала понять, для чего пришла сюда, к нему в дом, и прямо обозначала свои намерения.
Дик рыкнул, резко развернул девушку спиной к себе и толкнул ее, заставляя упасть на колени. С силой нажал между лопаток. Амалия опустилась на четвереньки и коротко хихикнула, когда он задрал подол платья ей на голову, обнажая ноги и ягодицы. Раздался треск и кружевное белье, стоившее градоправителю не малых денег, отлетело в сторону.
Дик не собирался играть, да этого и не требовалось. Амалия возбудилась в тот же миг, когда его ладони коснулись ее уже обнаженных ягодиц. Она выгнула спину дугой и глухо застонала. Вскрикнула, когда он вошел в нее. Резко, грубо, совершенно не заботясь об удовольствии партнерши.
Впрочем, они оба обо всем забыли в тот же миг. Тишину комнаты нарушали громкие стоны, звуки влажных шлепков от соприкосновения тел, хриплое дыхание.
Это было животное совокупление, не больше и не меньше. Но оба они получали то, чего хотели. Протяжный стон Амалии слился с хриплым криком Дика. Их обоих сотрясала крупная дрожь, они тяжело дышали. Амалия царапала ногтями дощатый пол, не замечая, что грубое дерево оставляет занозы в пальцах. Она совершенно утратила связь с реальность, отдаваясь первобытной страсти.
Когда все закончилось, Дик резко выдохнул, на миг прикрыл глаза, а затем резко оттолкнул от себя девушку. Она упала ничком на пол и так и осталась лежать, не шевелясь, лишь только на губах ее застыла довольная улыбка. Женщины ее вида отличались страстностью, близость с мужчиной была им необходима как воздух. Сдержаться практически не было сил. Беда была лишь в том, что удовольствие и разрядку они могли получить только с самцом своего же вида. Увы и ах, обычные мужчины никогда не могли удовлетворить Амалию. Никто, кроме Питера Барроу.
И пусть он еще не прикасался к ней, она знала, что он ей нужен.
— Вставай, — Дик уже поднялся и даже натянул штаны. Его кожа блестела от пота, грудь все еще быстро поднималась и опускалась, но мужчина уже владел собой. — И убирайся. Не желаю, чтобы тебя здесь видели. Только слухов мне не хватает.
— Не переживай, — Амалия перевернулась на спину. Прикрыться она и не думала, так и продолжала лежать с раздвинутыми ногами и задранным платьем. Стеснение никогда не входило в круг ее сильных сторон. — Никто не увидит.
— Убирайся, — повторил Дик.
Амалия встала. Поправила платье, подняла с пола плащ и самостоятельно накинула его себе на плечи — ждать проявления вежливости и учтивости от своего любовника она не стала, просто не дождалась бы.