Поразительная семейка.
Супруги Гроуди покинули гостиную, и Питер тихонько выдохнул. В присутствии градоправителя и его супруги, он чувствовал себя неуютно. С Амалией дело обстояло несколько иначе.
— Питер, — Амалия стояла напротив, улыбалась слишком довольно, — что с тобой происходит?
— Что со мной происходит? — мужчина улыбнулся кончиками губ, но даже положение в кресле не изменил.
— Ты… какой-то замороженный, — она обижено поджала губы. — И совсем не обращаешь на меня внимания.
— Вовсе нет, — безразлично пожал плечами молодой человек. — Но вам тоже стоит запомнить, что сдержанность — это черта, без которой сложно вращаться в высшем свете столицы. Моей будущей… супруге, — он слегка запнулся, произнося это, но все же смог вовремя взять себя в руки и продолжить, — следует внимательно следить за своими словами и поступками. В столице не терпят фамильярности и весьма строги в соблюдении этикета.
— Но мы же не в столице! — воскликнула Амалия, презрев все мыслимые и немыслимые правила приличия, уселась к нему на колени, обвила руками шею, потянулась к губам.
— Неужели вы думаете, — Питер успел вовремя уклониться и недовольно нахмурился, — что я останусь в Барглине надолго? Мисс Гроуди, это, по меньшей мере, смешно. И недальновидно. Мой бизнес требует неусыпного внимания, и я не могу позволить себе забыть об этом.
— Вы хотите сказать… — Амалия резко отстранилась и уставилась на него широко распахнутыми глазами, — что… что… снова вернетесь в столицу?
— Безусловно. И это не обсуждается. И вы, моя дорогая, обязаны научиться вести себя подобающе. Моя супруга не может позволить себе пятно на репутации или неподобающее поведение, — голос Питера звучал холодно и наставительно. И мужчина едва сдержал улыбку, когда увидел, как вытянулось лицо его «невесты», но все же мстительно добавил: — И еще, будьте так любезны, пересмотреть свой гардероб.
— Что не так с моим гардеробом? — ему показалось или в голосе Амалии послышались рычащие нотки.
— О, для Барглина, все вполне прилично, но… в столице давно уже отказались от излишней пышности и откровенности. Строгие линии, неброские пастельные оттенки, изысканные украшения. Красота и элегантность не терпит вычурности и вульгарности — запомните это.
Амалия резко поднялась с его колен. Прищурилась, вглядываясь в лицо молодого человека, будто бы пыталась разглядеть за непроницаемостью иные чувства. И да, могла бы, вполне могла, потому что Питер с трудом сдерживал злорадство.
— Вы… вы сейчас пытаетесь назвать меня… вульгарной? — она зашипела, точно рассерженная кошка, но Питер держал маску невозмутимости.
— Ну что вы, Амалия, — он поднялся, улыбнулся даже. Правда от этой его улыбки мисс Гроуди передернуло, — я ни в коем случае не желаю вас задеть или обидеть. Только не я. А вот… столичные дамы… поверьте, надо очень сильно постараться, чтобы они приняли вас в свое общество. Очень сильно.
Амалия сглотнула и отступила. Нет, она не выглядела расстроенной или обескураженной. Питер прекрасно видел, что она злится. Причем, злость эту сдерживает преогромнейшим трудом. Точно так же старается, как и он.
— А моя супруга должна быть принята в обществе. Более того, она обязана являть собой образец для подражания.
— Как скажете, — рыкнула мисс Гроуди и, резко развернувшись, буквально вылетела из гостиной.
Питер отошел к окну и задумчиво принялся разглядывать кружащийся в воздухе снег. Кто бы мог подумать, что маленький провинциальный городок, затерянных в лесах, таит в себе столько секретов. Ведь ему никак не показалось, что глаза Амалии Гроуди сверкнули желтым. А это значит…
Питер хмыкнул и покачал головой. Ситуация становилась еще хуже, чем казалась на первый взгляд. Куда его занесло?
ГЛАВА 25
На следующий вечер Питер ушел к себе сразу после ужина. Заперся в отведенной ему спальне, сбросил единственный свой пиджак, оставшись в рубашке, и принялся мерить шагами ковер, то и дело запуская пальцы в волосы. Было тревожно. Внутри у него все дрожало от напряжения, нервы были натянуты до предела, но молодой человек никак не мог понять, что все это означает.
Последние дни выдались… сложными и полными напряжения. Это так. Но сегодня… Он словно бы чувствовал приближение беды. Она надвигалась на Барглин с востока. Неспешная, темная, неотвратимая.