– Действительно, страх очень тяжело действует на людей, – подтвердил я. – И, кстати, музыка, особенно хорошая – лучшее средство хоть немного расслабиться в таких случаях.
– Муж очень любил слушать музыку, – подтвердила она, – особенно Высоцкого. Его любимая песня…
Едва слышный скрип половиц в коридоре и тихий металлический щелчок послышались почти одновременно.
Столь знакомый мне щелчок снимаемого с предохранителя пистолета.
Но я не успел даже оглянуться.
Выстрелы загремели один за другим, озаряя темноту коридора.
…Словно в страшном сне я увидел, как после первого же выстрела Надежда Павловна содрогнулась и слабо вскрикнула от боли. Ринувшись вперёд, я, прикрывая её собой, рванулся, схватив женщину за плечи, в сторону выхода и спустя секунду вытолкнул из дверного проёма. Потеряв равновесие, мы оба тяжело рухнули на террасу.
А ещё через мгновение я уже стрелял, даже не осознав, как в моей руке очутился пистолет, стрелял и стрелял в темноту коридора.
На пятом или шестом выстреле я заставил себя остановиться. Прислушался, стараясь сдерживать судорожно учащённое дыхание.
Тишина была мне ответом. Дом, погружённый во мрак, вновь молчал.
Надежда Павловна не подавала признаков жизни, но я быстро определил, что сердце её бьётся. Нашёл и рану – сквозное ранение в плечо рядом с левой ключицей. Чуть бы пониже – и… Возможно, моя быстрая реакция помогла мне спасти если не клиента, то его жену.
Сам я был цел и невредим, только саднила и слегка кровоточила шея – видимо, пуля скользнула по коже. Ещё легко отделался, если вспомнить, что Волк стрелял практически в упор.
Я осторожно перенёс находящуюся без сознания женщину к своей машине. Уложив раненую на сиденье, извлёк мою армейскую спецаптечку, быстро перевязал рану, затем сделал ещё пару уколов. Теперь она спокойно проспит ещё не менее часа, а то и двух. Лишь потом перевязал и себя, ни на секунду не переставая наблюдать за молчаливым домом.
Первым моим побуждением было развернуться и на полной скорости уехать прочь отсюда – и как можно быстрее.
Но тут же я почувствовал пробудившуюся во мне злость.
Неужели я должен спасовать перед каким-то психопатом? Убегать от него сломя голову?!
Но главное даже не в этом. Я… ничего не мог понять.
Откуда взялся тот, кто стрелял в нас?! Ведь я обшарил весь дом. Как мог он спрятаться, и где? Не умеет же он превращаться в невидимку!..
И, главное – зачем он пытался убить нас?! Ведь мы собирались вот-вот уйти. Он бы, выждав ещё немного, спокойно вышел из дома и скрылся.
Конечно, он псих и вдобавок убийца, а такие могут действовать и без всякой логики.
Но Волк – другое дело. Этот мерзавец не просто расчётлив – а феноменально расчётлив. Он лихо действует. Его ловят уже столько лет, а никому не известны даже его приблизительные приметы. Он может быть кем угодно – мужчиной, женщиной, стариком…
Так зачем ты остался в доме, Волк? Или ты наблюдал снаружи, и проскользнул в дом в тот момент, когда я осматривал второй этаж?.. Но зачем тебе вообще потребовалось возвращаться?
А что, если ему нужно было забрать что-то в доме? Какую-то улику против него, имевшуюся у Глеба Эдуардовича, которую он не успел найти?..
Ну что ж, это вполне правдоподобно. Но с другой стороны – неужели ему не хватило на это времени до моего приезда? Нет, тут что-то не так.
А что, если он просто не там искал?! – осенила вдруг меня мысль. Ведь Глеб Эдуардович приехал сюда в автомобиле. «Нива», кажется – о нём упомянула его жена. Возможно, он и прихватил с собой нечто, но просто не успел достать из автомобиля.
Автомобиль сейчас, видимо, в гараже.
Я бросил взгляд на Надежду Павловну. Её спящее лицо казалось почти спокойным. Что ж, будем надеяться, что с ней ничего плохого не случится. Я уже заприметил дверь гаража – совсем рядом. Мой внедорожник в секторе обзора оттуда, и, в случае чего, я успею на выручку. Можно рискнуть.