Короче, прошли все. И я тоже захватил поднос с завтраком и пристроился к одному из «наших» столов. Давали кашу перловую на молоке, хлеб, масло, кофе явно из пакетиков три в одном. Умял я все это быстро, но девки были куда быстрее.
Я даже задуматься не успел — стоит ли чего сказать, если кто-то принимается натурально вылизывать тарелку? А они уже закончили. И сидели довольные, потягивая кофе.
И с интересом поглядывая на стойку выдачи. Но тут у них шансов не было — еда пробивалась на определенное количество, добавки не дадут. Так что на парочку умоляюще-вопросительных взглядов только головой покачал.
А затем — обернулся, когда взгляды ушли мне за спину.
Другой взвод все еще ел, без особого интереса ковыряя тарелки. Лейтенант же их вразвалочку приближался ко мне, сообразив на лице что-то вроде плохо скрываемого ехидства. Теперь, когда у меня было время его рассмотреть — я это и сделал. Выглядел он сомнительно. В том плане, что этому человеку я бы ничего не доверил, основываясь только на внешности. Отталкивающий он весь — и морда лица, и походочка, и поблескивающая от сала шея.
Но, если объективно, ругаться-то не стоило. Формально этот мужик на нашей стороне, и вчерашнее вполне могло быть просто отдельным инцидентом.
Так или иначе, вставать я не спешил. Просто глядел. Затылком чувствовал, что глядели и девчата, да и его солдаты поглядывали, больше занятые негромкой болтовней.
— Доброе утро, Добровольский, — сказал он, выплюнув мою фамилию. Сомнительное какое-то начало разговора.
— Доброе, — согласился я нейтрально. — Извини, не знаю, как тебя зовут. Вчера не до вопросов было.
— Вот об этом-то я и хотел поговорить! — растянулся он в самодовольной ухмылочке. — Очень хорошо, что ты заговорил первым! А фамилия моя — Кронекер.
Ну, тут все-таки надо было подняться и протянуть руку. Ответное рукопожатие было жестким, словно он как мог сжимал ладонь. Неприятно? Да. Но терпимо, тем более что свою-то я расслабил.
— Кронекер, — ровно повторил я. — Так здесь и говорить-то не о чем. Твои парни стали домогаться до моего капрала и получили по роже. А ты просто стоял, пока не вмешался я.
От волчиц за моей спиной пошел тихий согласный гул.
Лейтенант же покраснел. От злости, точно — стыда или смущения в нем не было ни капли.
— Капрала, значит? Мои парни метелили рядового, сраного вора! Она пачку растворимого сока уперла, а воровства мы тут не терпим!
Последние слова он сказал громко, и получил со своей стороны громкий разноголосый гул поддержки. Да и часть других столов присоединилась — в столовую-то куча народу успела тем временем набиться и приняться за завтрак, это просто мы первыми подошли. И мы уж точно были не единственными офицерами в помещении — остальные с интересом наблюдали.
Да уж. Нашли себе развлечение.
— Капрал Астер, подойди-ка сюда.
Волчица оказалась рядом в мгновение ока — я аж волну воздуха спиной почувствовал, когда она приблизилась, заодно и пригнав легкий оттенок терпкого пота. Кронекер состроил самодовольную ухмылку, я же повернулся к девушке. Разумеется, она глядела преданным до гроба взглядом. И вообще выражала вся из себя такую послушную девочку, только что хвостом не виляла — из-за его отсутствия, более чем уверен. И это при том, что она выше меня на десяток сантиметров.
— Капрал Астер, это правда? Что ты украла пачку сока? — спросил я, глядя в глаза Кронекеру.
— Никак нет! Я оставила деньги на кассе и пошла на выход, продавец крикнул, что не хватает, и тут меня хлопнули по заднице. Ну я и бросила эту пачку парню в морду. Прямо в нос! — она аж засветилась от удовольствия, когда дошла до последних слов. — А там завертелось, во-от.
Я же сдерживал желание хлопнуть себя по лицу. Ну вот… ну вот! Не воровство, но ущерб оплатить-то нужно!
Впрочем, лейтенанту эта история понравилась еще меньше. У него на лбу натурально сосуд вздулся, таким червячком, что я на мгновение за него испугался. Весь багровый. И за спиной его несколько парней разразились смехом, еще и толкая в плечо одного из своих — у которого нос выглядел целым, но красным-красным от прилившей крови.
— Слушай, Кронекер, давай-ка разойдемся мирно, — сказал я, пока лейтенант не рванул. — Я могу прикрыть глаза на предыдущие недопонимания между нашими подчиненными, но это если ты признаешь, что сейчас был не прав. К чему нам вражда?