Развлекаясь тем, что посылала служанку уже за третьей кружкой воды, я раздумывала о неизбежности наступления момента расплаты. Денег в карманах всё ещё не было, хоть я и лелеяла мысль, что к концу трапезы они по волшебству сами появятся. Сосед-пьянчужка рядом вдруг вскинулся, явив миру обиженное, заспанное и уставшее, но всё-таки очень мужественное лицо, и заорал: — Почему мы в дерьме, спрашиваешь? Да потому что с городничими нам не везёт!
И тут же рухнул обратно на стол. Я поняла, что пора и честь знать: хоть видела лицо соседа какой-то миг, успела узнать в нём давешнего охранника ворот. Того самого, стоявшего чуть поодаль, от которого, хоть и не хотел то признавать, предпочёл спрятаться Серый. Охранник был безоружен и пьян в стельку, но испещрённое шрамами лицо и крепкие загорелые руки говорили, что, вздумай он начать драку, противнику несдобровать. Вряд ли он сейчас в состоянии заподозрить меня в связи с оборотнями и на мужа я его не выведу… Но к чему рисковать? Я приподнялась со скамьи, когда воин поймал меня за рукав:
— А я говорил, что от оборотней сплошь польза? Говорил. А ты мне не верил! — доверительно сообщил он мне.
Я прокляла собственный длинный нос уже очень давно. Сейчас я только в очередной раз мысленно себя выругала. Но (где наша не пропадала?) села. Сочувственно покивала. Вроде как и слушаю, но и интереса не проявляю лишнего — просто вежливо поддакиваю.
Мужик, завидев, наконец, благодарного слушателя, оживился. Ему, верно, очень хотелось выговориться, но рядом никто не садился. Не мудрено — такой и пришибёт невзначай.
— Только дурак на волков бы пошёл! Они нас охраняли, понимаешь? Да ни…ик…чего ты не понимаешь! Эй! Девка! Ещё вина! Да покрепче, а то тащишь свой компот!
Подавальщица окинула стражника презрительным взглядом. Решив, что он ещё вполне способен заплатить за каждую выпитую, а то и за пару лишних, кружек, шлёпнула на стол ещё одну. Я для храбрости опорожнила её наполовину. Благо, мужик этого даже не заметил, укачивая в руках невидимого младенца:
— Вот такусенький был! Вот такая кроха! Как родной…
Гм, а брага ничего. Вкусно. Видать, мужик не простой охранник. Иначе не стал бы напиваться чем-то столь дорогим. Но бежать, поняв, что завела знакомство не с тем человеком, поздно.
- Городничий бзыря[i] был. Туда ему и дорога. Сожрали волки? Да пожалуйста! Сынок же подрастал — хороший малый. Город бы вот здесь держал! — мужик показал мне кулак, а потом, одумавшись, постучал им по крепкой груди. — Но дурак же! Дурак! Ой, дура-а-а-ак…
Охранник снова уронил голову на стол. Я чуть подождала. Потом ещё немного. Когда стал различим богатырский храп, решилась продолжить. Ох, и пожалею я об этом:
— А почему дурак?
— Сам ты дурак! — ударил воин кулаком по столу. — Поблагодарил бы, что от родственничка избавили. Может, папашка его и правду ту девку… того. Плюнуть бы ему на могилу… Помешался… Вконец Любор помешался…
Я часто испуганно моргала, стараясь выровнять дыхание и не выдать волнения. Сами боги послали мне говорливого пьяницу. Он рассказал о жизни оборотней в Городище куда больше, чем я за годы смогла выведать у мужа. Что у трезвого на уме, как говорится…
— И что дальше? — тихо спросила я, уже догадываясь об ответе.
— Перебили их всех! — гаркнул мужик на всю харчевню, будто на миг протрезвев. Выпрямился во весь рост, грозно осмотрел присутствующих и медленно, чётко и уверенно закончил: мы сами всех оборотней перебили. Защитников! Да идите вы…
На пол с грохотом упала первая кружка. Соседние столики чувствительно заволновались: буянящий воин никому не был нужен, но успокоить его вышибалы не решались. Широкоплечие и белозубые парни вообще предпочли незаметно улизнуть на улицу, как только сидевший рядом со мной поднял голову в первый раз. Ой, зря я его разговорила. Ой, зря…
Кажется, пора делать ноги. Я чудом услышала, как стоящая по другую сторону зала разносчица, указывая на нас с нарывавшимся на драку мужиком, шепнула фигуре в тёмном неприметном углу: «про волков». Наверняка, просто жаловалась на шумного посетителя. Девку за его широкой спиной вообще не должно быть видно. Но это пришло мне в голову уже после. А сейчас я решала, как бежать.