Чувствуя, как черты лица перетекают в звериные помимо воли, как облизывается волк внутри меня, чуя запах крови, я мечтал лишь о том, чтобы мне хватило сил отпустить любимую. Но знал, что сил не хватит.
Мои зубы впились в кожу чуть выше раны. Рубаха разошлась с едва приметным треском, клыки вошли в плоть, как на охоте.
Многие века оборотни никого не обращали. Мы вымирали, но неизменно выбирали честь, а не слабость.
У меня не было чести. Умерла вместе с моей семьёй.
Фроська очнётся на утро и даже не вспомнит, как стала одной из нас. Если я уберегу её, если она никогда не испытает жажды, что заставит её обратиться, волк внутри будет спать. Крепкое здоровье и крутой нрав ещё никому в жизни не мешали.
Лишь бы ей не пришлось обратиться.
Часть тридцатая. Последняя
Глава 26
Волчья тропа
Я щерилась на безвольно раскинутые по подземелью тела. Никто из них уже не сможет встать. Хотелось есть, но кровь воняла падалью — эти люди начали гнить задолго до собственной смерти. Серый лежал тут же. Лапы его подрагивали, но уже не скребли в предсмертных судорогах. Зверь быстро лечится. К ночи сможет идти сам. Я ткнулась мордой в его тёплый нос и тихонько заскулила. Он не ответил, но едва слышно засопел. Смог обратиться — сможет и выжить. Я вылизала мужа и устроилась рядом, грея его окровавленный бок. Спать не буду. Должен же кто-то быть начеку. И тут же уснула.
Позже мы нашли в себе силы протащиться по подземному ходу ближе к лесу. Запахи тревожили как никогда, но опасности я не чуяла.
Шерсть не давала замёрзнуть, костёр разводить теперь без надобности. И на удивление легко. Впервые я спокойна и чувствую себя свободной, словно после долгого наказания мама, наконец, выпустила со двора. Я даже попыталась поймать зайца. Правда, не вышло. Лишь притащила Серому пару полевых мышей, благо, достаточно откормленных и позволивших восстановить силы.
— Я тебя люблю, — первое, что произнёс Серый, когда смог говорить.
Смешной. Будто я и так этого не знаю.
— Спи, — посоветовала я.
Серый досадливо махнул волчьей мордой:
— Я тебя люблю, — упрямо повторил он.
— И я тебя люблю, — отозвалась я. И так же всё ясно — зачем вслух говорить, если можно просто ткнуться носами.
— Поэтому я не смог дать тебе умереть. Это я обратил тебя.
А кто же ещё? Странно, но новость меня ничуть не взволновала. Мы оба живы, сыты, так чего ещё желать?
— Ты не должна была ни помнить, не обращаться. Ты умерла бы человеком. А теперь ты…
— А теперь я — как ты, — заключила я, — отдыхай.
Серый покачал головой:
— Я пошёл в старый дом поэтому. Мы веками никого не обращали и мало что помнили. Мне нужны были книги. И зелье, которым сдерживали ярость щенков. Я бы узнал, как тебе не превратиться, как остаться нормальной.
Я расхохоталась:
— Когда это я нормальной была? Ну-ка? Ну обратил ты меня. Что с того? Лучше было б, чтоб я лапы протянула?
Чудной у меня муж! Нашёл проблему! Я за него, дурака, замуж выходила, не глядя, волк он, ёжик или бурундук. Да хоть северный олень!
— Спасибо! Спасибо тебе, дурак! Кабы не ты, мы б сейчас оба мёртвые лежали.
— Сама дура… — обиделся Серый. — Ну не твоя это дорога, не волчья!
Я лизнула мужа в нос. Ну что за ерунда? Он посмотрел на меня с недоверием. Неужели искренне думал, что что-то в нашей ненормальной жизни изменится, если она станет ещё чуть более сумасшедшей?
— Не моя. Наша. Наша волчья тропа. И я обещаю, что мы пойдём по ней вместе.
КОНЕЦ