В предъярморочной суматохе никто не сообразил, что меня не было в общей комнате. Девушки шустро прихорашивались, пытаясь как можно больше освежить свой вид, используя для этого как можно меньше средств и времени. Я же просто протёрла глаза и размяла, наконец, затёкшую спину. Ночного сторожа рядом не оказалось. Наверняка убежал, чтобы поспеть к утренней раздаче харчей. Судя по звукам из хозяйской комнаты, Тихон пока был жив. А также зол, потому что суматоха внизу разбудила свободного художника раньше срока. Я заметалась вверх-вниз по лестнице. Если я брошу Тихона без присмотра, его могут убить в любой момент. Если не появлюсь перед Любавой, несдобровать уже мне. Вот где был нужен Серый. Но после ссоры в карауле осталась я одна.
— Ну чего носишься? — послышался знакомый голос. — К сестре иди.
— Серый?
— Да здесь я, — друг свесил лохматую голову с неприметной балки под потолком. — Лазутчик из тебя никакой.
— Ты что, всё это время тут сидел?
— Ну… — Серый замялся, — не всё время. Я по двору походил, искал чего подозрительного есть. Даже вздремнул маленько. Не было ночью никого, всё тихо.
— Так я же тебя прогнала. То есть, сама прогналась… Мы поссорились же?
— Фроська, — Серый нетерпеливо махнул головой, став похожим на давешнего взъерошенного пса, — ты и правда считаешь, что я так плохо к тебе отношусь, что брошу после мелкой ссоры?
— Получается, ты мне поверил?
— Вот ещё! — заявил гад. — я уверен, что ты слишком впечатлительная и неправильно поняла невинный разговор.
Я шумно выдохнула, а он невозмутимо продолжил:
— Но это не значит, что я не проведу ночь в бодрствовании и поиске несуществующих убийц просто для того, чтобы тебе было спокойнее.
Ну вот и что с ним делать? Поблагодарить? Или при случае дать в нос?
— Вольно тебе рассуждать, сидя под потолком. Вот спустишься — поговорим, — заявила я.
Серый пожал плечами, продолжая висеть вниз головой. Получилось забавно.
— Догони сперва. Бегаешь ты отвратно.
Я попыталась в прыжке поймать обидчика за чуб, но промахнулась и ушиблась плечом.
— Иди уже, воительница. Женихи заждались, — засмеялся Серый.
Я пнула балку, на которой сидела смена караула. Пнула легонько, чтобы не ушибить ещё и ногу.
— Смотри там никого лучше меня не найди! — крикнул Серый вслед. Я засмеялась. Кого уж лучше? Дурак.
Любава активно размазывала по щекам подозрительную смесь свекольного цвета. Щёки становились равномерно пунцовыми, но красавице казалось, что всё недостаточно. Благоразумная Стася, конечно, могла бы её остановить, но была занята успокаиванием Заряны, вопящей, что замуж в город она ни за что не пойдёт и вообще жить с родителями останется.
— Да тебя ещё не зовёт никто, — терпеливо повторяла Стася подруге, — и насильно никто не погонит. Уймись!
— Я слишком молода и красива! Я не готова закончить свою жизнь вот так!
Я согласно хмыкнула. Заряна на удивление точно выразила идею замужества. Стася вроде поумнее будет. Странно, что не она первой спохватилась.
— А ты чего хмыкаешь? — взвилась заметившая меня сестра. — Ты вообще где была?
— Как где? Туточки, — невозмутимо соврала я, — Заряна замуж боится, Стася её успокаивает и обещает, что они вдвоём помрут старыми девами, а ты щёки какой-то свёклой мажешь. Дыры ещё не протёрла?
Любава смерила меня внимательным взглядом. Видно, вспоминала, правда я была рядом всё утро или ловко провела доверчивую сестру. Не вспомнила, но по-отечески погрозила пальцем, чтоб я, значит, не расслаблялась.
Всю дорогу до рынка мои попутчицы поочерёдно нервничали, приходили в восторг от предвкушения, рыдали и наводили марафет на и без того размалёванных, как у скоморохов, лицах. Мне подумалось, что, будь я безумным искателем приключений, то есть, женихом, я бы этих разукрашенных девиц обходила за версту. Но проверить бесстрашие местных парней не удалось.
Не успели мы дойти до выделенного городскими властями клочка земли на центральной площади, как утренний туман, уже давно больше напоминавший лёгкую морось, превратился в настоящий ливень. Первые редкие капли размером с горошину, ловко затекавшие за шиворот, стащили за собой с неба нескончаемые нити, холоднющие, как лягушки, прыгающие по ногам, заглядывающие в сапоги, радостно обнимающие за плечи… Я было вжала голову, пряча шею, но мокрые волосы, мазнувшие по спине, дали понять, что от дождя не спастись. Лица будущих невест ненадолго превратились в нечто среднее между мухомором и болотной жабой, но вскоре окончательно отмылись, выпустив на волю настоящую, весьма приглядную, внешность деревенских красавиц. Вот только любоваться ими было особо некому. Конечно, упрямые торговцы, большинство из которых уже застолбили лучшие места на площади, никуда не собирались уходить. Из закромов самых опытных появлялись навесы, огромные плащи и просто куски ткани, какой не жалко. Как грибы, вырастали палатки, спасающие драгоценную утварь. Ушлый старичок с длиннющей кипельно-белой бородой бегал от одного лотка к другому, предлагая на продажу хитрую ткань, по которой вода скатывалась, как по гусю. Торговля шла бойко и, если дождь не прекратится весь день, обещала к вечеру озолотить его. Любава вовсю торговалась за кусок волшебной ткани. За тряпку старичок заломил такую цену, что, продай Любка все разом пирожки вместе с кузовком, не откупилась бы. Поэтому врождённая бережливость (если речь не шла о новом сарафане) не позволяла ей сходу опустошить кошель.