Серый начал драку первым. Кто поумнее, конечно, дождался бы, пока нападёт противник, оценил бы его силу, прикинул приёмы… Но Серый просто бросился в драку. Поскуливающий, свернувшийся калачиком от ужаса Надея пока не помогал ни своим, ни чужим (хотя ещё неизвестно, кто для него свой), а оборотень уже сломал руку одному разбойнику и хорошенько приложил второго. Главарь Лиховид покамест стоял в стороне, прикидывая, стоит ли напасть или дождаться, пока грязную работу сделают за него. А может, просто ценил свои три неповреждённые конечности выше жизни помощников. Народу в шайку нового набрать можно, а ногу наново не приставишь. Я схватила вылетевший из руки рухнувшего разбойника меч и с визгом размахивала им из стороны в сторону, больше рискуя нанести травмы себе, чем нападавшим. Серый учил меня бою на мечах, да наука, как обычно, пошла не в прок. Благо, ко мне пока никто и не лез — что может сделать дурная девка?
А дурных девок недооценивать не след.
Пару раз Серого успели зацепить. Левую руку он старался беречь, зато правой без всякого оружия лупил почище булавы. Глаза блестели мёртвым золотом, а проявившиеся когти то тут, то там оставляли рваные кровавые борозды. Но трое наёмников всё-таки взяли оборотня в кольцо и потихоньку теснили в сторону главаря, расслаблено прислонившемуся к дереву. Лиховид грыз травинку и любовался на алое закатное солнце с таким невинным видом, будто оказался здесь совершенно случайно. Разбойник со сломанной рукой, прекратив баюкать обвисшую кисть и, видимо, вспомнив, что он убийца и душегуб, осторожно подкрадывался к Серому, прячась за более везучими спинами. Здоровую руку с дубиной он заносил для удара, когда я полоснула его поперёк спины мечом. Не успела удивиться удачному удару, разбойник избавился от помехи, впечатав меня в ствол ближайшей берёзы. Я осела, хватая ртом воздух и уже почти слыша треск черепа мужа…
Но Надея выбрал-таки нашу сторону. Избитого и напуганного, его так и бросили без присмотра. Не пытаясь встать, Надея на четвереньках подобрался к раненому мной мерзавцу и воткнул нож ему в колено. Разбойник пошатнулся и упал аккурат на остриё, чтобы послужить периной для следующего рухнувшего — Серый успел обзавестись выпавшей из чьего-то колчана стрелой и незамедлительно воспользовался новообретённым оружием.
Решив, что дальше медлить негоже, Лиховид и соизволил вступить в бой. Сразу стало понятно, что главарём его выбрали не за воловьи глаза и смоляные кудри. Разбойник шагнул вперёд, кивая паре подчинённых, мол, сам разберусь. Разбойники подобострастно отступили: один продолжал жать Серого со спины — волк следил за ним краем глаза, понимая, что без дозволения Лиховида смертельного удара ему не нанесут, но от подножки нападающий не удержится. Оставшийся пока без повреждений пока решил переключиться на более сговорчивую добычу. Я едва успела упереться ногами в два бездыханных тела, крест-накрест возвышающихся посреди полянки, и выдернуть прижатый ими при падении меч.
— Не тронь! — завопил Надея, кидаясь наперерез жаждущему общения со мной мужику. Жаль, не добежал. Улетевший от первого удара Серого головорез недолго пролежал без сознания. Ровно столько, чтобы помешать пробегавшему мимо Надее. Тот пошатнулся, упал на ещё не до конца пришедшего в себя врага.
Парочка подобралась что надо: трусливо визжащий Надея и ошалевший, с выкаченными глазами и мало что понимающий разбойник, уже пожалевший, что не остался в бессознательном состоянии до конца схватки. В общем, силы примерно равные. Чего не скажешь обо мне и моём нападавшем. Улыбающийся щербатым ртом мужик с остервенелым видом размахивал так и не выпущенной из левой руки здоровенной костью. Надо сказать, пугала она даже больше, чем мясницкий нож в правой.
А Серому приходилось всё хуже. Нарочито расслабленно двигающийся Лиховид наносил самые скупые удары. Ни зрелищной «бабочки», ни мелькающих перед лицом клинков. Шаг со здоровой правой ноги, бросок, удар. Стоило Серому увернуться, второй нападающий теснил его со спины, не давая передышки. Лиховид же без замаха и предупреждения бил снова: не с противником сражался, а играл со свиньёй на убой.
Серый держался. Но я видела, что каждый прыжок даётся ему всё тяжелее. Левую руку он прижимал к телу и старался не шевелить ей вовсе, в нескольких местах на рубашке алели порезы, испарина на лбу усиливалась, а глаза из золотых нет-нет, да на долю становились белёсыми, почти незрячими. Стоило ему превратиться в волка, и у врагов не было бы ни единого шанса. Но Серый медлил, позволяя загонять себя.