— Иди отряхивайся в другом месте, суженый! Я же сейчас с ног до головы мокрая буду-у-у-у!
Конечно, вредная псина улучила момент. Довольный расплатой за целый день причитаний Серый растянулся на берегу. Я отплёвывалась от грязной воды и шерсти, попутно продумывая план мести. Долго думать не пришлось.
— Ну уж нет, теперь обращайся в человека, — потребовала я перед ужином, — я тебя знаю — ты волком втрое больше съешь, а ватрушки я и сама люблю.
Серый вздохнул, но послушался. Тем более, что ватрушки Агриппины он и сам оценил, а инстинкты волка не давали ими наслаждаться, отвлекая на копошащихся неподалёку зайцев.
— А раз ты теперь человек, дай-ка заодно осмотрю твои раны, — торжествующе заявила я.
Серый убеждал меня, что полностью здоров, что ран не видно, да и были они лишь царапинками. Но я была непреклонна. «Царапинки» и правда основательно зажили. Человек бы так разве что за месяц оправился, а Серый за считанные дни пришёл в себя. Но зверобоем я их натирала с превеликим усердием. Оборотень морщился и сопел, всем своим видом показывая, что мужчины, может, и не плачут, но волкам позволено куда больше. Мазь я специально выбрала такую, какая уму-разуму учит. Почти все ненужные лекарства я продала в Торжке. Во «Вдове» как раз прижилась травница, искренне порадовавшаяся, что можно хоть с кем поговорить о редких настойках. А уж когда выяснилось, что у меня их можно ещё и купить, расцеловала в обе щёки. Дорогие мази и хрупкие склянки так и осели у этой щедрой женщины, но зверобой я приберегла как раз на случай вроде сегодняшнего. Из вредности. Сейчас бы ещё крапивой по заду! А что? Тоже вещь целебная. Имеет магические свойства, успокаивает и улучшает взаимопонимание в семье. Да и просто чтобы неповадно было в драку ввязываться. Но не стеганула. Жалко. Мой всё-таки.
— Ну чего ты рычишь? Чего? — я с удовольствием делала вид, что причины праведного негодования мужа не понимаю, — ну щиплет немного. Так это полезно! Значит, выздоравливаешь!
— Я уже здоровый! — скулил Серый.
— Значит, не щиплет, — резонно заявила я и плюхнула-таки ему пониже спины пригоршню вонючей дряни. Сама бы такой нипочём лечиться не стала.
Серый тихонько заскулил и снова помчался к озеру. Сказать ему, что после воды сильнее щипать будет? А, нет. Сам поймёт.
___________________________________________________
[i] Злой дух вроде мелкого беса. Говорят, танцует хорошо.
Часть пятнадцатая. Замужеством пугающая
Глава 15
Три года назад
Уж замуж невтерпёж
— А что, детенько, ты замуж за Серого не собираешься? — огорошила меня мама вопросом.
— Ты что?! Фу! — возмутилась я. — Он же друг мне!
— Так и что что друг? А ежели он, к примеру, свататься захочет?
— Перехочет!
Мама только пожала плечами:
— Ну мало ли…
Папа прищёлкнул вишнёвую косточку и ловко запустил её в открытое окошко:
— Ерунда всё это. Не может девка с парнем дружить.
— С чего это не может? — удивилась мама. — Ещё как может! Вот Умил, например. Ещё бабки наши живы были, как мы с ним дружили.
Папа потянулся, загрёб ещё пригоршню вишен из припрятанного женой и благополучно найденного мужем лукошка и отсел чуть дальше от окна — чтобы сложнее косточки кидать было:
— Это тот, который, как напьётся, сопли по крыльцу возит, мол счастье своё упустил — замуж тебя отдал? Тьфу! — папа выразил своё мнение о старинном друге жены, заодно выплюнув целых пять косточек. И все метко.
— Ты ягод-то на компот оставь.
— Да я чуть, — отмахнулся Мирослав Фёдорович, — а этому твоему «другу» как-нибудь морду набью. Чтоб неповадно было.
Мама тут же встрепенулась:
— Не тронь болезного!
— Ну или уши пообрываю, — более миролюбиво согласился мужчина, — все вы, бабы, шибко сердобольные. Жалеете сирых и убогих, потом спасу от них нет. А влюблённых друзей привечаете — страх! У каждой по одному найдётся.
— У меня четверо! — гордо заметила с печки Любава.
— Во-во. Про запас держите. Главная забава у вас, баб, такая.
— Неправда! — хором возмутили мы с мамой.
Любава тактично промолчала.
Петухи за окном шумно боролись за главенство. Все прекрасно понимали, что в который раз победит чёрный любимец Глаши. Но каждое утро соседские предпринимали новые попытки. Не теряют надежды. В былые времена чёрный петух долго бы не прожил. Угодил бы в жертву одному из Богов. Ныне красавец цыганского окраса с ярким, кровавым гребешком, был Богам без надобности, и петух только присматривал за жёнами, не забывая иногда доказывать, что именно он самая бойкая птица в деревне. Будь я помладше, сама б, наверное, остерегалась крепкого клюва да глаз навыкате. Но теперь я взрослая и степенная. Семнадцать зим по снеженюi минёт. Надо делать вид, что и ум прорезался.