До палаты добрались в молчании, Брок впереди, это двое сзади, и все это время Броку хотелось выть от отчаяния, и чтобы за ухом трепали и называли глупым псом, но он твердо решил, что выпрашивать ничего не будет. Так с этой решимостью в палату и вошел — и опомниться не успел, как сильные руки притянули его к себе, развернули, и Барнс впился в его губы страстно и голодно.
Стив закрыл дверь и привалился к ней, молча наблюдая за ними.
— Баки… Нам нужно поговорить. — две минуты жадного поцелуя спустя сообщил Стив. — Всем нам. Я рад, что вам обоим… лучше. Но нужно расставить все точки над i.
— Точно? — Барнс лизнул Брока в губы и улыбнулся. Глаза у него блестели, на самом дне плясали чертики. Брок никогда не видел его настолько живым, и с каждым выдохом влюблялся в новую версию Барнса все больше. — Точно нужно? Уверен? Ты хреново выглядишь, Стиви. Тебе нужно поесть и выспаться. Всем нам нужно.
— Да, ты прав. — Стив тепло улыбнулся Барнсу, посмотрел на Брока и упрямо повторил: — Но сперва все же нужно поговорить. Хотя бы расскажите мне, что именно здесь произошло, пока меня не было. А потом… Решим, что дальше.
— Ладно, значит, сначала еда и разговоры, а потом сон, — Баки посмотрел на них обоих, задумчиво улыбнулся и направился к двери. — Обеспечу еду. А вы ложитесь пока что оба. Стив, на мою койку, без возражений. Ты так выглядишь, словно сейчас рухнешь.
Баки ушел, Брок кое-как заправил постель и уселся, глядя на Стива. Тот и правда хреново выглядел, Барнс не преувеличил.
— Привет, Кэп. — хрипло нарушил повисшее молчание Брок.
Стив встрепенулся, посмотрел на него, кивнул. Уселся на койку Барнса, устало потер лицо.
— Привет, Рамлоу, — чуть сдавленно отозвался он, так и не отнимая руки от лица. — Я рад, что ты выкарабкался.
— Да? А выглядишь так, словно призрака увидел, — Брок фыркнул, вздохнул. — Ну что, все?
— Все? — Стив отнял руки от лица, посмотрел на него удивленно.
— Кодировщик найден и декодирован. У Старка, судя по всему, получилось стереть триггеры. Гидра в Ваканде, как я понял, раздавлена, и моя миссия окончена. Я хотел спасти Агента — и вот он спасен. Я хотел… помочь тебе. Помог. — Брок помялся, но потом сурово отрезал, отводя взгляд: — Всё.
— То есть… — голос у Стива надломился, стал совсем глухим. — Ты больше… не хочешь быть «человеком моей стаи»?
Брок поморщился. Конечно, он хотел, вот только зачем?
— Зачем? — спросил он у Стива, впервые за эти бесконечные сутки посмотрев ему в глаза. — Зачем я тебе? У тебя теперь есть Барнс. Я тут лишний.
— Есть, — подтвердил Стив, и глаза у него были совсем больные: покрасневшие, усталые и какие-то отчаявшиеся, словно у покинутого всеми ребенка. — Но ты не лишний. И… как же то, что ты мне сказал, когда Баки похитили?
— Это не имеет значения, — Брок даже оскалился, чувствуя одновременно боль и стыд. — Я не имею. У тебя есть Барнс и…
Договорить он не успел, Стив просто притянул его к себе, сгреб за затылок и поцеловал, и черт, Брок не чувствовал в этом поцелуе ни сомнения, ни горечи.
И когда Стив все же отпустил его из поцелуя, то выдохнул прямо в ухо:
— Глупый пес…
***
Брок не знал, обаянием, флиртом или угрозами, но Барнс добился того, чтобы в палату интенсивной терапии привезли достаточно еды, чтобы наесться всем троим. Потом Стив и Баки сдвинули койки, и все устроились вместе — Стив посередине, Брок и Баки — с боков, обняв его и переплетя пальцы на стивовом животе. Получилось естественно и совсем не напряжно, словно они так делали уже чертову уйму лет.
Брок ухмыльнулся, подумал: «Супруги, блядь»; уткнулся в плечо Стива и почти моментально уснул.
Даже у суперсолдат есть предел прочности, а Брок свой предел переступил давным-давно и бешеной этой ночью держался на чистой злости и упрямстве.
Впервые за долгое-долгое время сон вышел глубоким и совершенно спокойным. Его стая, ближний круг, была с ним. Запах Стива смешивался с запахом Барнса — новым, без металлической ноты, — и, если бы Брок не обессилел настолько, он бы перекинулся и скакал вокруг этих двоих, махал бы хвостом и лизался, как последняя глупая псина. Или первая?..
Брок проснулся, когда Стив перебирал его волосы, вынырнув из целебной тьмы без сновидений. Даже не открывая глаз, он знал, что в палате светло. Интересно, это все тот же день или уже следующий? В любом случае он выспался и снова хотел есть. А еще — в душ и отлить. И не выбираться из-под этой тяжелой ласковой руки. Брок хотел было поинтересоваться временем и едой, но понял, что эти двое шепчутся и решил обождать.
— Я боялся, что он не выживет, — очень тихо говорил Стив. — И что ты не… Что ты не вернешься.
— Ты не представляешь, как я боялся, что он не выживет, — отвечал Барнс. — Стив, я мог убить вас обоих. Ты когда-нибудь перестанешь бросаться под пули, словно бессмертный?
— Да что мне станется? — тихо удивился Роджерс. — А вот Брок… Я не ожидал.
— Командир убьет и умрет за меня, — ответил Баки. — Убьет, конечно, охотнее.
— Я за вас двоих тоже, — признался Стив.
— Это у нас у всех взаимно.
Брок знал: Барнс в курсе того, что он проснулся. Слишком хорошо они знали друг друга, слишком созвучны были. Но Барнс не спешил сообщать Роджерсу, что Брок все слышит, и хорошо. Нужно дать им обоим возможность искренне выговориться. И Брок не подслушивал — хотели бы обсудить что-то интимное, не стали бы шептаться при нем.
— Я хочу, чтобы ты знал: я выжил после «Озарения» благодаря командиру. Он знал, что я человек. И действовал соответствующе.
— Но он был твоим хэндлером! — шепотом возмутился Стив. — Я читал…
— Тебе почти сто лет, а ты до сих пор веришь всему, что пишут? — ехидно спросил Барнс. — Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить — слышал такое? Командир был лучшим хэндлером. И он мой волк.
— Наш, — поправил Стив.
— Наш, — согласился Барнс. — После «Озарения» я метался по городу как петух с отрубленной головой. Память, коды, миссия — все смешалось. Я ушел на конспиративную квартиру, как приказал Командир на случай пиздеца. Он знал, что пиздец неизбежен. Не представляю, откуда, но знал. Там было все — еда, одежда, деньги, документы. И указания: к кому обратиться, что сказать, что делать. Командир разработал для меня маршрут от и до, от Вашингтона до Бухареста. Даже квартиру там оплатил на полгода вперед. Знаешь, я не был уверен, что он выжил. Мог только надеяться. Думал, он выйдет на связь, а он все не выходил. Ждал, он проявится после взрыва в Вене, а пришел ты. Даже не знаю, что с ним было в эти два года.
— Я тоже, — вздохнул Роджерс. — Мы столкнулись в Лагосе, он пытался подорвать себя. Был обгоревший, страшный, как черт. Что-то говорил о тебе, и мне словно глаза застило — как он смеет вообще говорить о тебе?!..
— Он — смеет, — заверил Барнс. — Может, только он и смеет, Стив. Тебе проще — ты помнишь меня прежним. А он знал только Зимнего Солдата, но увидел в нем человека. Впервые за столько лет. Не представляю, как. Наверное, дело в том, что он волк. — Барнс помолчал. — Черт, курить хочется до чесотки.
— Надо было стрельнуть сигарет у колдуна, — в голосе Стива была слышна улыбка. — У него «Галуаз».
— Я бы предпочел «Лаки Страйк», — ответил Барнс. — Пирс называл Командира «глупой псиной», — сообщил он. — Знаешь, оборотню же надо перекидываться время от времени. Бегать, охотиться, выть. А Пирс держал Командира в клетке и выставлял на арену против бойцовых собак. Мы иногда… Когда миссии были на несколько дней и не в городе, Командир перекидывался на пару часов. Я прикрывал. Никто не знал. И если я что-то вспоминал и докладывал Командиру, он тоже никому не говорил. Меня обнуляли за такое сразу, даже посреди миссии. Я вспомнил тебя на мосту, и меня обнулили — я сказал при Пирсе. Командир ничего не смог сделать. Я думал, он Пирса на месте загрызет.
— Вы были любовниками? — осторожно спросил Роджерс.
— Нет. Мы были стаей. Не знаю, как тебе это объяснить. Физический контакт как метод коммуникации.