— Хорошо, — кивнула цесаревна.
— Император не принадлежит себе, — добавил царь. — На нем страна и миллионы поданных. Ради них порой приходится пожертвовать личным счастьем.
— Но ты женился по любви, — сказала внучка.
— Тогда я не был императором, — царь улыбнулся, — и мог себе позволить. Поправляйся!
Он чмокнул внучку в щеку и вышел из палаты.
— Так и я пока не императрица, — вполголоса сказала Катя…
Глава 4
Император сел в кресло и глянул на чиновников, которые при его появлении встали. Он махнул рукой и, подчиняясь его жесту, они устроились на стульях. Малый Госсовет собрался в церемониальном кабинете, где проходили важные мероприятия Варягии. В рабочем, скромном, царь принимал лишь самых близких подчиненных. А в этом интерьеры, соответствующие: мрамор на полах, дубовые панели на стенах, резная мебель, бархатные шторы…
Так, все на месте: министры обороны, информации и иностранных дел. Начальник Службы безопасности, глава правительства (как без него?) и старый князь Несвицкий, советник императора.
— Как вам известно, господа, — начал Александр Третий, — три дня тому группа террористов напала на дворец в Архангельском, где великая княжна Екатерина давала бал по случаю своего совершеннолетия. Она и была целью диверсантов, впрочем, как и другие гости. Подробности рассказывать не буду — они изложены в секретном меморандуме, который разослали вам. Надеюсь, все с ним ознакомились?
Министры закивали.
— Тогда продолжим. Достоверно установлено, что за покушением стоит Германия. Группу возглавлял военнослужащий Бундесвера, пускай и слав по происхождению. Организатор — Служба безопасности Германии. Я собрал вас, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию и определиться, что мы будем делать дальше. Кто выскажется первым?
— Позвольте мне? — встал начальник Службы безопасности империи.
— Сидите, Константин Сергеевич, — царь указал ему на стул. — У нас приватный разговор, не нужно церемоний.
— Хочу заметить, что ранее Германия не позволяла себе столь грубых выходок, — продолжил безопасник, подчинившись. — Вела разведку, вербовала агентуру — все как обычно, как поступают и другие государства Западной Европы. Мы отвечали тем же. В разведке есть неписанное правило: ты собираешь информацию, но не проводишь акций в отношении людей страны, в которой осуществляешь эту деятельность. Попытка устранения наследницы Варягии — это безусловный «казус белли», формальный повод для объявления войны. Почему они так поступили? Версий несколько. Во-первых, месть за поражение, которое мы нанесли им на подступах к Царицыно. Понятно, что без нашей помощи Нововарягия не справилась бы с германской марионеткой Славией. Кроме того — знак нам, что они готовы устранить руководителей империи. Если это так, то немцы явно зарываются. Мы можем дать такой ответ, что вся Европа вздрогнет. Вторая версия вытекает из первой: нас пробуют на зуб, желая посмотреть, насколько хватит нам решимости перевести конфликт политический в конфликт военный. По нашим сведениям, в Германии уверены, что наша армия слаба, а оборонный комплекс развалился — дескать, он не в состоянии работать так, как было в прошлую войну.
— Ну, это они зря, — сказал министр обороны. — То, что в операции в Нововарягии мы не применяли новых образцов вооружений, не означает, что их нет. Хочу заверить всех присутствующих: они имеются, и наши предприятия работают в три смены. Дивизии и армии перевооружаются высоком темпе.
— Но мы пока что не готовы противостоять объединенным армиям Европы, — заметил царь. — Для этого потребуется два года. Так, Елисей Сергеевич?
— Да, государь, — кивнул министр обороны и вздохнул: — Мы поздно начали перевооружение.
— Отсюда вывод: полномасштабная война с Европой империи пока что не по силам, — промолвил царь. — Нет, мы, конечно, выстоим и, вполне возможно, опять войдем в Берлин. Но потери будут ужасающими. Напомню, что, когда мы воевали с Западной Европой в последний раз, на территории империи проживало двести миллионов человек. Сейчас сто сорок. Наш мобилизационный потенциал в три раза меньше, чем в Западной Европе. Это вместе с Францией. Возможно, что она не ввяжется, хотя не факт, но даже в этом случае враг превосходит нас в разы — и в демографии, и в экономике. Что будем делать?