До Владимира, русские князья были в силах осознать значение союза Перуна и Велеса. Так, в договоре Руси с Византией 971 года, содержится упоминание о клятвах, которые давали греки и русские. Русская клятва содержит слова о том, что тот, кто не будет соблюдать договор, будет проклят Перуном и Велесом, станет желтым как золото на его украшениях, и будет уничтожен своим же оружием. Иначе говоря, идея единства бога пахарей и бога воинов закладывалась князем Руси Святославом в основу нарождающегося государства. Очевидно, Святослав, отрицая христианство своей матушки Ольги, — отрицал вместе с ним идею виновности Велеса перед Перуном и виновность народа перед князем. Святослав одевался в обычную русскую одежду, подчеркивая этим, что он ничем не отличается от всех остальных своих воинов.
Владимир же был тороплив, подобно нашим сегодняшним реформаторам, эгоцентричен, и не хотел понимать, что исторические процессы не укладываются в сроки его жизни. Своей грубой языческой реформой, Владимир рассчитывал сильнее подчинить славянские племена, но лишь усилил остроту конфликта. При Владимире, Перун стал главным божеством, и его конфликт с Велесом выступил на первое место в идеологии государства.
Владимир мог бы провести иную реформу: в согласии с политикой своего отца, поставить на теремном дворе Перуна и Велеса рядом, и прекратить обострение отношений с Севером. Наличие Велеса на княжеском дворе означало бы, что к князю имеют доступ купцы со всех концов славянского мира. Это означало бы, что князь берет на себя не только военную, но и экономическую функцию государства.
Владимиру довелось править северной столицей — Новгородом, и он знал — как живут и как мыслят на Севере и на Юге. В государственных отношениях, конфликт Перуна и Велеса неизбежно проявлялся как конфликт между Севером и Югом Руси. Единство богов — объединило бы государство и способствовало экономическим связям.
Такая реформа пошла бы на благо союза племен Руси и привела бы к укреплению законности, к расцвету славянского язычества, и задержке принятия христианства. Но это ослабило бы личную княжескую власть, изменило бы ее характер. После этого, князь обязан был бы поступать по закону, а не по «праву сильного».
Алчность Владимира взяла верх над здравым смыслом. Утверждением Перуна он захотел усилить только себя лично. Этим он дал понять, что следует политике своей матери, а не отца, и что не поддерживает прежние партнерские договоры с племенами. Так, в основе государства Русь проросло зерно враждебности между властью и народом. Этот посев княгини Ольги и Владимира, дает всходы до сих пор.
Языческая реформа Владимира оказалась не удачной для укрепления его личной власти. Как и в чем проявлялись эти неудачи — мы из летописей не знаем, но до этого легко догадаться. Русские племена, поклонявшиеся Велесу, оказались слишком гордыми. Потому, через восемь лет, Владимир сбросил Перуна и принял христианского бога.
Никто никогда не отмечал, что яростная расправа Владимира с идолом Перуна должна быть обусловлена не христианской нетерпимостью, которая тогда еще не успела пустить корни на Руси, а глубоким разочарованием, которое получил Владимир от его главенствования. Конфликт Перуна и Велеса, не сломил сторонников Велеса. Былина о Микуле Селяниновиче и князе Вольге очень точно дает нам представление о реальном соотношении сил пахарей и князя. Владимир не получил покорности славянских племен через утверждение Перуна, и прибегнул к опробованной Византийской религии — к христианству. В первые столетия после крещения русских городов, христианство так же с очевидностью не дало никакой пользы для укрепления княжеской власти. Наоборот, с принятием христианства, на Руси начинается невиданная ранее междоусобная война.
При этом сам Владимир не принес покаяния в своей языческой реформе, не изменил своей политики, и через это не разрешил мифологического конфликта между богами. Русские племена не разбирались в тонкостях христианства. Они еще сотни лет пребывали в состоянии языческого мировосприятия, для которого конфликт богов оставался не разрешенным, а действия киевских, владимирских, а потом и московских властей это совершенно ясно подтверждали.
В результате, Русь, как государство, стало рыхлым, противоречивым образованием, которое не удержалось в целостности и распалось на княжества, с их вечными распрями. В каждом княжестве продолжал тлеть мифологический конфликт противостояния бога пахарей и бога воинов. Мифологическая суть конфликта забывалась, но общественные отношения воспроизводили этот конфликт достаточно точно. Князья ненавидели друг друга, вели бесконечные войны, не считаясь ни с народом, ни с идеей единства Руси.