***
Потянулись невыносимые дни заключения. Таннари продолжал отсиживаться в углу, наведываясь только иногда в ванную. Не желал ни с кем разговаривать и кого-либо видеть. Есть он так и не начал. Три раза в день ему приносили еду и забирали нетронутую.
Харви наведался к пленнику, узнав, что он так и не ест.
- Решил объявить голодовку? – спросил он, глянув на нетронутую еду.
Он стоял неподалеку от него и взирал сверху вниз с неприкрытым призрением.
- Я не буду есть ваши помои, - заявил Таннари, глядя на него исподлобья.
- А что тебе надо? Чтобы твоя мамаша из дому передачки носила? – усмехнулся Харви. – Но боюсь, что она разучилась готовить.
Таннари угрожающе зарычал, впившись в него свирепым взглядом и приподнявшись.
- Ладно-ладно, - поднял руки Харви, не убирая с лица довольную ухмылку, - мы же скоро станем родственниками.
- Бродячая шавка тебе родственник, - огрызнулся Таннари.
Он поднялся на ноги, выпрямившись и гордо вздернув голову. Ростом они практически одинаковы и теперь смотрели в глаза друг другу на одной уровне.
- А будешь грубить, - надменно произнес Харви, глядя на него нахмурившись, - получишь по ребрам. До свадьбы заживет. Я не позволю хамить мне в моем же доме.
- Так он же скоро станет и моим, - злорадно усмехнулся Таннари, склонив голову набок.
- Твоим он никогда не будет, - холодно проговорил Харвилинн. – Отправишься после свадьбы в свою конуру.
- Тогда можно я не буду забирать с собой вашу самку? – насмешливо спросил он. – А то боюсь, она там будет лишней. И мама может оторвать ей голову. Ненароком.
- Об этом у нас будет отдельный разговор, - проговорил Харви, направляясь к дверям. – А тебе лучше начать питаться.
Таннари в ответ только оскалил клыки. Любые угрозы со стороны Шадрин его совершенно не волновали. Он предпочел бы умереть, нежели дожить до свадьбы. Намеренно раз за разом провоцировал Харви, чтобы тот сцепился с ним. Но тот понял это и старался игнорировать его уловки. Мысль о том, что его жизнь навсегда свяжут с ненавистным существом, и что только от него сможет иметь детей, приводила в бешенство, лишая аппетита и покоя.
Глава 17
Харви снова наведался к Таннари.
- Ты так и не ешь, - качнул он головой в сторону нетронутого подноса. – К свадьбе совсем истощаешь. Потом еще нас обвинять будут, что голодом тебя морили.
- От ваших харчей скорее загнусь, - огрызнулся Таннари.
Он уже вторую неделю отказывался от еды, употребляя только воду. У него пропал всякий аппетит, и он не мог заставить себя съесть хотя бы кусочек.
- Если не начнешь есть, - с угрозой проговорил Харви, - будем кормить тебя насильно.
- А ты попробуй, заставь, - прорычал с вызовом Таннари.
Он напрягся и подался вперед, будто собирался прыгнуть. Шадрин смотрел на него с равнодушным видом, совершенно не видя в нем какой-либо угрозы.
- Ты щенок еще совсем, - с насмешкой проговорил Харвилинн. – Понимаю, что оторвали тебя от мамкиного бока раньше времени, но так уж сложились обстоятельства. И тебе придется с ними смириться.
- Но у щенка есть острые зубы, - прорычал Таннари в ответ. – И я готов ими грызть вас за ваш обман.
Он оскалился, молниеносно вскочил с места и швырнул в него стоявший неподалеку стул. Харвилинн ловко поймал предмет мебели и поставил на пол.
- А вот мебель ломать не надо, - зарычал он на него. – Ты еще не стал частью нашей стаи, чтобы безобразничать тут. Я бы тебя проучил, но оставлю это на потом. Когда станешь членом нашей стаи. Тогда и покажешь свои зубки, а я тебе их посчитаю.
Он потер кулаком об ладонь.
- Ты ничего мне не сделаешь, - оскалился Таннари, гордо вздернув голову, - я наследник стаи!
Они скрестились взглядами – серая сталь Харвилинна и голубой лед Таннари.
- Так же, как и я, - ухмыльнулся Харви. – Но я старше тебя и сильнее. Ты еще не дорос до моего уровня.
Харвилинн был прав, но это не останавливало Таннари. Вопреки всему, он готов вцепиться в него, чтобы выпустить гнев, переполнявший его.
- Ну, так в чем дело? – стал провоцировать его Таннари, поманив к себе рукой. – Давай, покажи, на что ты способен. Или слабо?
- Говорю же – потом, - Харви одарил его презрительным взглядом.
Он развернулся и ушел, чтобы не поддаться искушению. Таннари со злости перевернул стол, оказавший перед ним. Тут же дверь открылась, и в комнату опять заглянул Харви.
- Я же сказал, - рыкнул он, - не трогай мебель.
Но Таннари лишь еще более угрожающе зарычал на него. И тот, недовольно хмыкнув, захлопнул двери. Таннари понимал, что если ввяжется в драку, то проиграет. Из-за отказа от еды, он терял силы. От злости звериная сущность, еще не вставшая на свое место из-за нарушенного баланса, брала вверх и толкала его на безумные поступки. Он с трудом контролировал себя, а визиты Харвилинна только дразнили и вызывали приступы гнева.
Он снова вернулся в угол, в котором сидел перед этим. Он все чаще думал об Анике и времени проведенном рядом с ней, хотя поначалу пытался забыть. Но ничего не вышло. Человеческая девушка с зелеными глазами затронула его душу и сердце. Он не на шутку привязался к ней, а звериная часть все еще бунтовала из-за внезапной разлуки с ней. Но было больно еще и оттого, что она оттолкнула его. Неужели он ошибся, приняв ее влечение к нему за настоящие чувства? Но ее опасения перед ним тоже можно понять. Достаточно одного того, что он оборотень, что оттолкнуло бы любого здравомыслящего человека. А она помогала ему и сделала шаг навстречу, но испугалась дальнейшего развития их взаимоотношений. Подумала, что он с ней развлекается, что она для него игрушка.
Он согласился сдаться на милость Шадрин, лишь бы ей не навредили. Пожертвовал своей свободой ради нее и теперь никогда больше не увидит ее. А она сдала его им и просто ушла, не сделав даже попытки остаться с ним. Это причиняло такую боль, что он готов разнести стенку, чтобы освободиться. Имелись бы в комнате окна, он бы уже давно сбежал. Но Шадрин все предусмотрели и поместили его в комнату без окон, а за дверью дежурили четверо оборотней, достаточно сильных, чтобы справиться с ним. Совсем недавно жилище девушки казалось ему тюрьмой, в которой он был вынужден сидеть. Но в сравнении с этим дом Аники показался родным, где он готов был провести остальную жизнь, оставаясь добровольным узником, нежели здесь. Отныне ему уже и не увидеться с ней. В этот момент он почувствовал себя загнанной в угол крысой, а не волком. Хотелось бросаться на стены и завыть от отчаяния. Но нет, он не позволит им услышать свой плач. Не дождутся.