С утра армия Лупа вышла из Орлеана, углубляясь в лес по неширокому тракту, оставшемуся еще с римских времен. Почти тридцать тысяч воинов вывел будущий владыка франков. Впереди шла тяжелая конница, набранная из самых благородных семейств - потомки франкских завоевателей и галло-римских магнатов. Во главе всадников ехал сам король: в сверкающих на солнце доспехах и остроконечном шлеме. На его поясе висел длинный меч в кожаных ножнах, украшенных изображениями дерущихся волков. Три волка грызлись и на знамени, что нес над головой Лупа его знаменосец. Следом за конницей шла пехота - лучники, копейщики, мечники, - набранные, в основном, из жителей северных областей королевства Лупа - Буржа, Пуатье, Оверни. Имелись тут, впрочем, и жители Орлеана, соблазнившиеся на посулы аквитанских вербовщиков. Позади же воинов двигался обоз, под охраной двух десятков хорошо вооруженных всадников из Васконии. Среди телег особенно выделялась крытая повозка, запряженная четырьмя конями. В повозку, закрытую со всех сторон плотной черной тканью, под страхом смерти запрещалось заглядывать всем, кроме короля: в ней ехала Отсанда, которой, по слухам, нездоровилось. Васконка и вправду лежала на устланной черным шелками перине: в полной темноте, без движения, уставившись в темноту широко распахнутыми глазами. Дух же ее пребывал далеко: в теле прекрасного и сильного зверя, что далеко впереди войска мчался сквозь чащу, мерцая зелеными глазами в лесном полумраке.
Все дни, проведенные в Орлеане, Луп продолжал совершенствоваться в навыках выхода из тела - король, наконец, смог сделать это самостоятельно, без присмотра Отсанды. Вдвоем они разведывали все тропки и дороги в Орлеанском лесу, охотясь за местной живностью - Луп в полюбившемся ему волчьем обличье, а Отсанда в теле черной пантеры, бывшей любимице сарацинского правителя Тулузы. И лишь нелепая случайность, вызванная внезапно взыгравшей звериной похотью Лупа, помешала им в тот день пройти чуть дальше за безымянную речку, чтобы обнаружить действительно серьезную опасность, подстерегавшую их в лесу.
Войско Эльфрика, - собранное из нейстрийской знати, саксонских изгнанников, союзников из бретонских королевств и ирландского отряда, прибывшего вместе с Эльфриком и королевой Бертой, - собралось в поход гораздо раньше, чем предполагал Луп. Вопреки ожиданиям многих, Эльфрик, по совету Канвульфа, не стал задерживаться, чтобы взять Париж: вместо этого, взяв с города фураж и провиант, молодой король углубился в Орлеанский лес. Здесь он, - вернее его военачальники, среди которых хватало опытных воинов - рассчитывали внезапностью одолеть почти вдвое превосходившее их численностью войско. Чего не знали ни Эльфрик ни Канвульф ни кто-либо из остальных графов и герцогов, отправившихся в этот поход, это то, что благодаря колдовским умениям королевы Отсанды, этот замысел уже дважды висел на волоске. Лишь случайность помешала зверям с человеческим разумом, обнаружить армию короля Эльфрика, но сейчас ему опять угрожала опасность разоблачения.
Однако досадный случай вновь смешал карты правителей Аквитании.
Тощая волчица, с набухшими от молока сосками, пробиралась сквозь густые заросли, ежась от падавших на ее шкуру холодных капель. В зубах она держала жалобно скулившего волчонка - последнего из выводка, что она перетаскивала в новое логово. Прошлое обиталище пришлось оставить - как из-за соседства пришедших в лес непонятно откуда двуногих, разместившихся возле того самого оврага, где находилось старое логово, так из-за странного поведения и не менее странной смерти отца-волка. Несколько дней он надолго пропадал в лесу, возвращаясь вымотанным и усталым, зачастую без добычи, со странными запахами, вынуждавшими волчицу злобно рычать, выгоняя самца из логова. Когда же его не было особенно долго, волчица, терзаемая голодом, вышла на охоту сама - и нашла своего волка лежащим с разорванным горлом на берегу реки, рядом с телом полусьеденной косули. Тут же волчица обнаружила и следы от которых пахло незнакомым зверем, судя по всему, и убившим отца-волка. Запах этот немного походил на лесную кошку, однако следы, оставленные неведомым убийцей, были даже больше волчьих. Звериный ум не мог понять в чем дело - единственное, что вынесла волчица из происшедшего, так это то, что ей теперь придется охотиться самой и что волчат лучше перенести в более безопасное место. Этим она и занималась сейчас, перебравшись через реку и быстро пробираясь меж кустов. Лишь на миг волчица остановилась возле одного из лесных прудов, чтобы утолить жажду - и пока она жадно лакала воду, на берег вдруг выскочила большая черная кошка.