– Моего брата, – тут же нашлась эта ушлая кукла, записав Ларса в гребаные фейки, – но это ничего не меняет. Вы вломились в чужой дом. Набросились на меня. Тыкали… своей штукой. Пытались… пытались…
– Трахнуть тебя, – помог я подобрать нужное слово.
Даже если меня и удивил тон «школьной училки», каким говорила эта девица, на моем лице не дрогнул ни один мускул.
– Да как вы смеете? Я сейчас же вызову полицию! – она ткнула в мою сторону своим мелким указательным пальчиком, и пронзила таким возмущенным взглядом, что глубоко внутри зашевелилось чувство, очень сильно напоминавшее… неловкость.
И это у меня? Ну точно переутомился.
– Слушай, детка. Во-первых, я никуда не врывался. Это квартира моего приятеля, и у меня есть от нее ключ. А во-вторых, ни на кого я не набрасывался. Обычно твои сестры не такие… избирательные. И я бы хорошо заплатил. Но если не нравлюсь, приставать не буду. Переночую в гостиной, – пожав плечами, я направился к выходу, как вдруг в спину раздалось еле слышное фырканье.
– Никакая я не фея! Вернее… фея, но только наполовину. Небольшую… несущественную! – резко обернувшись, я удивленно уставился на маленькую злючку, что, гордо задрав к потолку свой курносый нос, несла откровенную чушь.
А потом понял, что она не врет. В пылу нашего постельного противостояние, я даже не обратил внимание на отсутствие крыльев. Да, она такая же изящная и крохотная, но цвет волос, эти фиолетовые глаза, и…
Вспомнил!
Коул же сотни раз упоминал при мне свою младшую единокровную сестренку, которая несколько последних лет провела в закрытом лицее. В Бладгрони, кажется. А после его окончания осталась там на должности то ли библиотекаря, то ли еще кого…
Сука, вот же влип!
– Дерьмо… прости, – провел я пятерней по бритому затылку, – я принял тебя… ну ты поняла. Увидел голую в постели, и подумал…
– А как еще я должна была спать, когда на улице страшная жара, а в квартире нет даже вентилятора! Да и будь я феей, что поклоняется… соитию, что с того? Для вашего сведения, не все из них готовы раздвигать ноги перед первым встречным.
Не общайся я так часто и по работе, и вне ее, с крылатыми шлюшками, мог бы поверить, а так ее запальчивая речь вызвала только циничную усмешку.
Глава 2. Шивон
«Петиция об объявлении секса до свадьбы вне закона? Где подписать?»
Шивон Ларс
Я решила, что это сон: и щекочущий ноздри запах летней грозы, и тяжесть горячего мужского тела, и жар чужого дыхания…
Не хотелось просыпаться, открывать глаза. Только наслаждаться грубой лаской и царапающими прикосновениями. Кусать губы, стараясь приглушить рвавшиеся из горла стоны. И молча умолять о большем.
Сладкое томление, что сконцентрировалось внизу живота, управляло мной, превращая в настоящую дикарку. Желание, которого я боялась всю свою сознательную жизнь затопило с головой, вызывая нешуточную панику. Именно она помогла мне вырваться из туманных объятий сновидения, и оказаться во вполне реальной хватке неизвестно как оказавшегося в квартире незнакомца.
Спальню огласил пронзительный визг, и потребовалось несколько секунд, чтобы понять, кому он принадлежал. Рука, словно живя своей собственной жизнью, сжалась в кулак, который резко впечатался в страшную морду.
Мамочки, как же больно!
Взревев, словно бешеный зверь, этот жуткий тип закрыл мне одной своей лапой рот, а второй сжал оба запястья, зафиксировав их над головой.
От страха все тело начало мелко дрожать. Легким не хватало кислорода, а сердце было готово в любой момент выскочить из груди. Сквозь застилавшие глаза слезы я уставилась сначала на обнаженный загорелый торс, затем выше, на литые плечи, покрытые татуировками сильные руки, мощную шею, а разглядев лицо, едва не заскулила.
Волк.
Об этом буквально кричали чуть выпирающие, когда он вот так как сейчас скалил зубы, острые клыки.
Этого уже достаточно, чтобы любая проснувшаяся посреди ночи девушка не успела добежать до туалета. Но судьба решила поиздеваться надо мной по полной.
Взгляд его глубоко посаженых желтых глаз, заглядывал в самую душу. Разбитый явно в драке нос, шрам на виске, густая щетина на щеках, вкупе с бритым затылком и давно не стриженными черными прядями на макушке, что непослушно спадали на нахмуренный лоб, создавали до икоты пугающее зрелище.
Голос оказался под стать внешнему виду. Низкий, грубый, с рычащими нотками и царапающей нервы хрипотцой. И пусть он уверял, что не причинит мне вреда и просто принял за доступную фею, я не поверила ни на секунду. Страх не отступил до конца, но спрятался на задворках сознания, а на его место пришло праведное возмущение.