— Больной ублюдок, — хрипит итальянец за спиной, пытаясь справиться с собственным желудком.
Рик медленно опускает взгляд с оголенного горла к раскрытой груди, испачканному кровью животу, к нежным бедрам, на которых остались потеки. Снова. Он отлично помнит похожие пятна на покрывале мужчины. Этот извращенец…
Руки трясутся, стоит вспомнить то, что он увидел тогда в камере. Неужели нечто подобное происходило и с остальными, с Дэрилом… Граймс стискивает пальцы в кулаки. Мог ли этот псих действительно…
Рик переводит взгляд на заходящее солнце, пытаясь отвлечься от заглушающих любые мысли картин.
Ситуация становилась все серьёзнее и серьёзнее. Больше нет возможности её игнорировать. Но Рик все равно оттягивает время.
Заявив, что в одном из блоков будет проводиться чистка, он заселил людей в камеры по двое, таким образом заставляя тех контролировать друг друга. С помощью Дино они увеличили число смотрителей, которые ежедневно проходили по территории, особое внимание уделяя заброшенному коридору. То же самое было сделано и в главном (их) блоке. Если ублюдок напал на Дэрила, что ему помешает напасть на кого-то другого или даже доделать свою работу с Диксоном?
Сейчас, занимая позицию на вышке, вместе с установленной на несколько ящиков винтовкой, Рик чувствовал себя в безопасности. Да и в тюрьме вряд ли ему по-настоящему угрожала опасность. Иначе псих пошел бы не к Дэрилу, а именно к нему. Но почему? Если судить по тому, кто пропадал, маньяк предпочитал женщин, достаточно красивых, с чистой кожей, а тут Диксон…
Рик надавливает пальцами на ноющие виски.
Его голова очень скоро просто возьмет и лопнет. А особенно… Черт, он просто не может не думать о каплях спермы на бедрах женщины. Ублюдок ещё и насилует их. Как далеко он зашёл с Дэрилом?
Граймс низко рычит, пиная лист железа. Эхом отдается от стен отвратительный звук, но от этого не становится легче. Он в тупике. И как бы не было стыдно это признать, они были в тупике. Психопат практически победил.
В лицо бьет холодный ветерок, остужающий горящие щёки и шею. Рик до крови прокусывает губы, царапает ладони. Но перед глазами все ещё стоит образ изуродованной женщины, вызывающий странные эмоции. И вдруг накатывает паника, становится сложно дышать. Не мог же он оставить её как знак того, что знает? Туда мог прийти любой, Рик вообще мог бы её не увидеть… Это просто паранойя. Правда ведь?
Тихо скрипит дверь, но в этой застывшей атмосфере даже такой звук кажется невероятно громким. Он оборачивается, чтобы неожиданно увидеть Диксона. Тот застывает в проходе, неуверенно, как будто размышляя, стоит ли входить внутрь.
— Я не буду просить прощения, — бормочет Рик, возвращаясь к просматриванию территории.
Старая, уже отчасти забытая злость вновь колет его. Но уже слабо, просто напоминая, что следует обижаться.
— Я тоже.
За Диксоном скрипит дверь, когда тот всё же прикрывает её, заходя внутрь. Он становится рядом, но все равно слишком далеко. И Рику хочется шагнуть в сторону, прижаться к горячему плечу, вновь почувствовать то чувство защищённости и принятия, которое всегда охватывало его рядом с другом.
Рик проводит рукой по волосам, тяжело выдыхая. Нет, здесь нужно по-другому. Если он и дальше продолжит сучиться, то это ни к чему хорошему не приведет. Дэрил никогда не сделает первый шаг. Хотя нет, не так. Именно сейчас он сделал тот самый первый шаг, просто придя сюда. Может, это и был его способ попробовать найти примирение. Рик усмехается про себя. А ведь раньше он никогда бы не понял таких сигналов.
— Как остальные? — Рик затрагивает самую безобидную тему.
— Все приказы выполнены, — чеканит Дэрил.
— Тебе что-то не нравится?
Диксон неопределенно ведёт плечом.
— Ты здесь главный.
— Дэрил, ты знаешь, что твое мнение важно, — тяжело выдыхает он. — Я всегда прислушивался к тебе. И всегда готов выслушать.
Диксон вновь зажёвывает губу, так раздражающе покусывает её, явно пытаясь не высказывать то, что вертится на языке.
— Это не поможет, — все же бормочет он. — Мы не можем следить за каждым идиотом.
— Я это понимаю. Но надеюсь на то, что этот урод сделает ошибку. Мне нужно за что-то зацепиться. И тогда он пожалеет, что родился на свет.
Оценивающий взгляд скользит по Рику, губы слегка дергаются в лёгкой улыбке. Лёд тронулся. Граймс делает небольшой шаг боком, сталкиваясь плечами. Вот так-то лучше. Он даже не заметил, что успел порядком подмерзнуть, в тонкой-то рубашке ночью.
— Спасибо, что пришёл, — шепчет он одними губами. — Я до сих пор не могу прийти в себя после того, что увидел. Он как будто специально выставил её, словно картину. Установил освещение, повесил так, чтобы, открыв дверь, ты сразу же натыкался на неё. Нарисовал кровавую дорожку до комнаты. Он снял с неё кожу, а потом изнасиловал.
На последних словах он поворачивает голову, внимательно следя за реакцией. Тонкие губы поджимаются, зрачки сужаются, кулаки сжимаются. Но ничего такого, что бы дало Рику почву для подозрений. А он хочет знать, как прикасался к нему психопат, не позволил ли он себе что-то лишнее? Но просто не может задать решающий вопрос. Дэрил за это точно его убьёт.
— Этот психопат не может жить среди нас. Его нужно во что бы то ни стало найти, — упрямо говорит он.
Дэрил согласно кивает.
— Мы найдем ублюдка.
Звучит, как обещание. И Рик верит. С Дэрилом он сможет.
— Дино обещал, что тоже присмотрится к своим, — говорит он.
— Кто это такой? — тут же настораживается Диксон.
— Один из новых людей. Итальянец, ты его точно видел. Очень хваткий парень.
Лицо Диксона скривилось в непонятной гримасе. Между ними вновь повисает тишина. И Рик чувствует, что что-то вновь идет не так.
— Как ты себя чувствуешь? — всё же спрашивает он, уже собираясь получить отпор.
— А что мне будет? — фыркает Диксон. — Бывало и хуже.
— Покажешь?
Рик выдает просьбу раньше, чем успевает сообразить. Руки потеют, когда Диксон безоговорочно, тихонько фыркая, перекидывает край майки через шею, закрепляя её спереди. И тут дыхание перехватывает, кровь приливает к лицу. Он не в первый раз видит Диксона со спины и, кажется, успел запомнить каждый его шрам. Но каждый раз это приводит к бурной реакции.
Он протягивает руку, замирая в нескольких сантиметрах от горячей кожи. Ведёт вверх, ощупывая воздух рядом с чётким, глубоким шрамом. Безумно хочется прикоснуться, ощутить неровность на языке.
Рик проводит языком по губам, пытаясь компенсировать столь яркое ощущение, закусывает кончик, стараясь не дать себе совершить глупость. Но так хочется, что в груди рождается отчаянный скулеж.
Он скользит взглядом по новым ранам. Грубые стежки разрывают воспаленную, пунцово-фиолетовую кожу. И это последняя капля. Рик всё же прикасается к ней, прослеживая линию кончиками пальцев. Диксон раздражённо шипит, дергается. Возбуждение бьет по нервам, кровь приливает к щекам, да и не только. Он наклоняется, собираясь вобрать в рот эту опухоль, уже чувствуя ее вкус на языке. Но Диксон резко опускает футболку обратно, скрывая от Рика восхитительную картину. К счастью, он не поворачивается, чтобы увидеть совершенно невменяемое лицо Граймса. Но Рику-то удается заметить и пятнами покрасневшую кожу, и покрывшиеся краской мочки ушей.
— Дэрил… — хрипло завет он.
— Не хрен мне здесь делать, — сдавленно выдает Диксон. — Не скучай, Граймс.
А Рик и не может скучать или испытывать сожаление. Стоит двери только закрыться за мужчиной, как Граймс берётся за собственную ширинку, чтобы выпустит ноющий от напряжения член. Он с низким стоном обхватывает себя, рискуя в любую секунду спалиться. Но от желания не сбежишь. Член дрожит в собственной ладони, а перед глазами восхитительная картина. Граймс закусывает руку, двигая ладонью быстрее и быстрее. Ему нужно так мало. Диксон. Его Диксон. Он выстреливает в собственную ладонь, со лба капают крупные капли.