Через нее я чувствую Якова.
Якова, который не просто хотел уберечь меня, а хотел, чтобы я сама себя уберегла.
Ты достаточно сильная, Колючка, — говорил он, обучая меня. Сильнее, чем ты думаешь.
Единственный мужчина, который смотрел на меня и видел силу.
Профессор Стерлинг осторожно отступает назад, руки подняты, словно я направляю на него пистолет. Его глаза устремлены на меня, а рот искривлен в странной гримасе. Выражение разочарования, но не страха.
— Все должно было быть не так, — говорит он тихим тоном, словно секрет.
— Нет? — Я отступаю к двери. Мои глаза не отрываются от его глаз, моя рука не опускается ни на дюйм, пока я нащупываю дверной проем. — Это не часть вашей фантазии, верно? Девушки привлекательны только до тех пор, пока они находятся в вашей власти, верно?
— Захара, ты не понимаешь, ты запуталась. — Он пытается сделать шаг вперед, но я резко бью его по шее, заставляя отступить. — Я не хочу, чтобы ты был в моей власти. Я не такой, как все эти мужчины. Я хочу обеспечить твою безопасность, позаботиться о тебе…
— Я сама позабочусь о себе, — говорю я ему. — Так что вам больше не нужно беспокоиться обо мне, профессор.
— Ты думаешь, что знаешь все, — говорит Стерлинг с горечью. Он качает головой. — Ты так молода, Захара, ты думаешь, что понимаешь, как устроен мир, но ты…
— Профессор, я хочу, чтобы вы ушли. Сейчас же. Ничего плохого не случится, если вы просто уйдете.
Он смотрит на меня испытующе, возможно, пытаясь понять, насколько я искренна или как далеко я готова зайти, если он не подчинится. Я решаю уточнить.
— Я не хочу причинять вам боль, но я сделаю это.
Я смотрю ему прямо в глаза. Даже если он решит, что я блефую, он поймет мои намерения по глазам. Ненависть, ужас и ярость, бурлящие во мне, он не сможет не заметить.
— Хорошо. Хорошо. — Он вздыхает и медленно выходит за мной из комнаты Якова, руки по-прежнему подняты. — Я понимаю, я напугал тебя. Все происходит слишком быстро. Прости, Захара, я хотел сделать все как следует, но я не мог вынести мысли о том, что этот мальчик положит на тебя свои руки, прикоснется к тому, что принадлежит мне.
Меня пробирает дрожь отвращения. Я крепче сжимаю руку с ножом.
— Повернитесь, профессор. Идите к двери. Медленно.
Он повинуется. Я следую за ним по коридору, достаточно далеко, чтобы он не мог повернуться и ударить меня по руке, если захочет. У двери он останавливается.
— Откройте ее, — говорю я. — Убирайтесь. Сейчас же.
Он распахивает дверь. Свет из холла падает бледным столбом на затемненный коридор. Если мне удастся вывести его за дверь и закрыть ее за ним, я смогу позвонить Заку, в полицию, всем, о ком только смогу подумать. Я буду в безопасности. Я буду в порядке. И тогда я смогу помочь Якову.
Стерлинг стоит в дверях и поворачивается ко мне.
— Мое пальто и шарф?
— Я распоряжусь, чтобы их отправили в ваш офис. Идите.
Он испускает тяжелый вздох, как будто решаясь.
— Очень хорошо. Если уж на то пошло, Захара, мне очень жаль.
А затем он выходит из моей квартиры.
Я киваю и медленно шагаю к двери. Он смотрит мне вслед с выражением, как ребенок, у которого отобрали игрушку. Когда я дохожу до двери, я закрываю ее перед его лицом. Сердце замирает, когда я протягиваю свободную руку к замку.
Я так близко.
И тут дверь распахивается, врезаясь мне в лицо. От удара моя голова, словно рикошетом, ударяется о стену за дверью. Шок и боль пронзают мое лицо, и я отшатываюсь назад.
Профессор Стерлинг падает на меня, как стервятник.
На этот раз никаких деликатностей. Ни соблазнения, ни уговоров, ни объяснений. Стерлинг обхватывает меня за шею, оттаскивая в удушающем захвате от двери. Он захлопывает ее за нами. Я едва успеваю заметить, что он успел лишь захлопнуть засов, прежде чем втащить меня в гостиную.
Я режу его руку ножом и чувствую запах крови. Он вскрикивает, поворачивается направо и ударяет меня о мраморную столешницу кухонного острова. Воздух вырывается из моих легких с гортанным хрипом. Стерлинг берет мою руку — ту, что держала нож, — и ударяет ее об острый край стойки.
Первые два раза я удерживаю нож. На третий раз удар оказывается настолько сильным и резким, что мои пальцы разжимаются. Я не вижу, как падает нож; я слышу только грохот.
— Ты глупая девчонка, — шипит мне в ухо профессор Стерлинг. — Ты действительно думала, что спасешь себя? Ты не героиня, и это не твоя история. Единственный человек, который мог бы тебя уберечь, ушел… Неужели ты думаешь, что справишься одна?