Каждый раз, когда он смотрел на меня с раздражением, гневом, разочарованием. Каждый раз, когда он сравнивал меня с братом и говорил, что я не успеваю за Закари. Каждый раз он говорил мне, что ждет от меня большего, когда я и так делал все, что мог. Каждый раз, когда он ругал меня за то, что я сделала что-то, что выставило бы нашу семью в плохом свете.
Когда он отправил меня во Францию для получения образования, или позже, когда он отправил меня в Спиркрест, чтобы мой родной брат шпионил за мной. Каждые летние каникулы я проводил, умирая в томительной пустыне его молчания.
Мой отец был первым человеком, разбившим мое сердце, и с тех пор он разбивает его каждый день. Можно подумать, что я уже привыкла к боли в сердце.
Если бы.
В свой последний год учебы в университете я собираюсь сократить количество вечеринок, сдать диплом с отличием и не разбивать себе сердце.
Я даю эту клятву публично, на последней вечеринке лета, перед всеми своими друзьями. Когда я говорю "друзья", я имею в виду моих сверстников, моих товарищей по лондонскому светскому обществу. Группа ярких молодых людей, которых я знаю по умолчанию, поскольку они мои родители, но никогда не сближалась с ними. Большинство из них ходили в те же британские частные школы, но меня до шестнадцати лет сослали во Францию. Подростковый возраст, состоящий из внутренних шуток и общих переживаний, отделяет меня от всех остальных.
Так я стала самой одинокой светской львицей в Лондоне.
— Захара Блэквуд, сокращаешь количество вечеринок? — говорит кто-то, когда я произношу клятву. — Готова поспорить на каждый акр земли моего отца, что ты не продержишься и месяца.
— Не волнуйся, дорогая, — хихикает дочь медиамагната, обнимая меня за талию. — Ты все равно получишь диплом с отличием. Возможно, тебе даже не придется к этому готовиться. Вы, Блэквуды, просто рождаетесь умными.
Мой брат родился умным. Я родилась в отчаянии, пытаясь не отстать от него.
Я не говорю об этом вслух. Все равно кто-то говорит то, о чем думают остальные.
— А даже если и нет, просто попроси папу заплатить за ту степень, которую ты хочешь.
Никто не говорит о том, сдержу ли я свою клятву не разбивать сердце. Они все следят за социальными сетями и сплетнями. Все в Лондоне знают, что мое сердце — это ушибленный плод для мужчин, который они кусают и бросают.
Я — самоисполняющееся пророчество боли, застрявшее в бесконечной петле сытости и голода. Я пытаюсь есть, чтобы не быть голодной, но каждый кусочек оставляет меня голодной, потому что каждый раз поглощаю именно я.
Может быть, именно поэтому я оказываюсь в баре. Я допиваю бокал красного вина — последний за ночь, говорю я себе. Это тот момент, когда вечеринка становится для меня слишком грязной, и наступает одиночество.
Это тот момент на каждой вечеринке, когда я вспоминаю, что мне даже не нравится быть пьяной, и я не чувствую себя в безопасности ни с кем из присутствующих, и бар слишком громкий, тусклый и удушающий, и я бы предпочла быть дома, свернувшись калачиком в пижаме с книгой, кусочком торта и шелковистым латте.
Голос прерывает мои мысли.
— Я бы спросил, что такая красивая девушка, как ты, делает одна в таком баре, — говорит голос, когда ко мне приближается фигура, — но я полагаю, что этот вопрос ты уже слышала много раз.
У мужчины легкий региональный акцент, но отличная дикция. Бывший ученик частной школы. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Я не настолько пьян, чтобы позволить кому-то подойти ко мне в баре. Я никогда так не делаю.
Он хорошо одет, и от него веет солидностью. Я могу сказать, что он богат, по покрою его одежды, по тому, как он себя держит. На мизинце у него кольцо с печаткой.
— Ты будешь удивлен, — говорю я ему.
Он хочет меня. Я вижу это по нервному жесту, которым он зачесывает назад свои седеющие волосы. Он кажется слишком старым, чтобы находиться в этом баре в Сохо в это время суток, но что с того? И что с того, что он достаточно стар, чтобы быть моим отцом? Я уже давно поняла, что возраст мужчины не коррелирует со зрелостью или умом.
И разве это неправильно, что он смотрит на меня, хочет меня, когда я так явно моложе его? Мужчины всегда так амбициозны в своих желаниях. Желание получить то, что можно легко получить, никогда не доставляет им удовольствия — они хотят дотянуться до верхней полки. Желание женщин коренится в сердце, а желание мужчин — в их эго.