Он придвигается ближе ко мне, опираясь локтями на барную стойку, его плечо касается моего. Я чувствую запах его одеколона — "Sauvage" от Dior, обонятельная униформа мужчины средних лет.
— Я уверен, что это неправда, — говорит он, пробуя воду. — Такая девушка, как ты. Мужчины, должно быть, бросаются к твоим ногам.
Стоит ли мне это делать? Я бездумно взвешиваю варианты. С одной стороны, я только что дала клятву не разбивать свое сердце. С другой стороны, этот мужчина не похож на того, кто мог бы мне понравиться настолько, чтобы позволить ему разбить мое сердце. С одной стороны, я пообещала себе, что в этом году сосредоточусь на учебе. С другой стороны, учебный год начнется только на следующей неделе.
С одной стороны, я не хочу этого человека.
С другой стороны, я не хочу возвращаться в свою пустую квартиру и лежать всю ночь без сна от грызущего меня одиночества.
Я одариваю его своей самой тоскливой улыбкой.
— Если бы. — Я вздыхаю и слегка наклоняюсь к нему. — Правда в том, что ко мне никогда не обращаются. — Я подслащиваю свою улыбку мечтательным вздохом. — Вообще-то, ты первый.
Это моя лучшая фраза, моя главная ложь. Она служит двойной цели — сделать меня более достижимой и заставить его почувствовать свое превосходство над другими мужчинами. Как обычно, она работает как шарм.
Весь его язык тела меняется. Его грудь надувается от уверенности, глаза расплываются в улыбке, а рука слегка ложится на мою спину. Он наклоняется чуть ближе. — Это самая грустная вещь, которую я слышал, но при этом чувствовал себя счастливым.
— Я грустная девушка, — говорю я ему.
Это первая правдивая вещь, которую я ему говорю. И, конечно, это первое, во что он не верит.
Колючая штучка
Захара
— Ты слишком молода и красива, чтобы грустить.
Его лицо простое, приятное, но не бросающееся в глаза. Он ухожен, у него полная голова волос и аккуратно подстриженная борода. Дизайнерские очки придают ему солидности. Если я зажмурю глаза, то смогу притвориться, что это мой любимый университетский профессор, в которого я влюблена уже много лет.
— Я Захара, — говорю я ему, протягивая руку.
Он берет ее и держит в своей, его пальцы играют с золотыми браслетами на моем запястье.
— Джеймс. — Он улыбается и жестом приглашает бармена. Он заказывает два виски (конечно же) и поворачивается так, чтобы оказаться полностью лицом ко мне. — Джеймс Верма. Что привело тебя в Лондон, Захара, кроме того, что ты сделала мой вечер более интересным?
Я всегда избегаю говорить мужчинам, что я студентка, если могу. Некоторые мужчины воспринимают это как тревожный сигнал; они вздрагивают, словно их поймали в ловушку. Другие мужчины видят в этом признак податливости, карт-бланш на то, чтобы вести себя как угодно, потому что вы, вероятно, слишком молоды и наивны, чтобы иметь какую-то власть в отношениях.
— Я историк, — говорю я ему.
— Историк? — Он облизывает губы. — Ты уверена?
Его глаза скользят по моей фигуре, взгляд похож на пристальный. Он смотрит на свободный атлас моего платья, на мои ноги, на головокружительные каблуки из карамельной лакированной кожи. — Ты не совсем такая, какой тебя представляют себе историки.
Еще один мужчина, который не считает, что женщина может быть красивой и хорошо одетой и при этом быть умной или ученой.
Я скрываю свое раздражение легким весельем. — Ты мне не веришь?
Он смеется. — Нет. Я верю вам, но я не верю, что историк должен быть настолько привлекательным. И я могу это сказать. Я тоже историк… в некотором роде.
Теперь моя очередь сомневаться. — Вот как?
— Я коллекционер произведений искусства, — говорит он. — И я вхожу в совет директоров галереи леди Кэтрин. Так что я не совсем историк, но кое-что знаю.
— Любитель искусства, — говорю я, кивая в знак признательности. Возможно, у нас действительно есть что-то общее. — Любитель искусства, и, надо полагать, ты… — Я опускаю взгляд на его безымянные пальцы. — Не свободен? — заканчиваю я самым сладким и хриплым тоном.
Я позволю ему иметь меня, но не буду спать с женатым мужчиной.
— Я разведен, — быстро говорит он — может быть, даже слишком быстро. — Может, мне стоило сказать об этом сначала. Просто это не самое романтичное, что можно сказать женщине. — Он улыбается с уверенностью человека, который считает себя первым, кто разобрался в женщинах. — Разве не каждая женщина хочет чувствовать себя как в романтической комедии, в конце концов?
Джеймс Верма обладает харизмой и умением флиртовать, как застенчивый проныра, но я потратила на него слишком много своего времени, чтобы оставить этот бар в покое. Лучше подтолкнуть его в правильном направлении.