Наблюдая за тем, как она кончает, я в конце концов теряю над собой контроль. Я трахаю ее жестко и быстро, прижимая ее бедра к себе руками. Мой оргазм бьет по мне, как кувалда. Мои челюсти сжимаются от крика, превращая его в стон. Звук, похожий на боль. Я кончаю внутрь Захары, потому что теперь, когда я потерял самоконтроль, я уже не смогу его вернуть. Я кончаю в ее пышную влагу, и это так чертовски приятно, что мышцы живота сжимаются, как от судорог.
Задыхаясь и дрожа, я пытаюсь отстраниться, чтобы не рухнуть на нее сверху. Но руки Захары взлетают вверх, хватая меня за плечи.
— Не двигайся. — На этот раз она говорит не приказным тоном, а с мольбой. — Оставайся так, Яков. Пожалуйста.
Я опускаюсь на нее сверху, обнимаю, стараясь не раздавить ее своим весом. Мы лежим, сплетенные вместе, мой член все еще в ней, разделяя дыхание, биение сердца.
А потом, прижавшись губами к моей коже, Захара пробормотала самым крошечным голосом: — Я не знаю, что ненавижу так сильно, как ненавижу тебя. Думаю, может быть, я вовсе не ненавижу тебя.
Утром я просыпаюсь поздно. Все мое тело тяжелое и медленное от сна. За окном темное небо и неподвижный воздух. Ни дождя, ни бури, ни ветра. Я поворачиваюсь в постели, прогоняя сонную тьму со своего зрения. Я даже не помню, когда в последний раз спал так долго.
Захара по-прежнему прижимается ко мне, ее одеяла спутались вокруг бедер. Приглушенное серебро утреннего света очерчивает ее тело, придавая ему ореол падшего ангела. Мой член возбуждается при виде ее волос, разметавшихся по шелковой подушке, прижатых друг к другу грудей, изгиба талии, мясистых округлостей рук, бедер и ляжек. Я игнорирую прилив возбуждения и осторожно поднимаюсь с кровати.
Схватив толстовку и треники из своей комнаты, я быстро одеваюсь. Надеваю шапку на уши, беру ключи и бумажник и тихо выхожу из квартиры. После проведенной ночи Захара заслуживает того, чтобы проснуться под кофе и свежую выпечку, а недалеко от дома есть булочная, которая ей нравится. Понятия не имею, открыта она или нет, но с пустыми руками я домой не вернусь.
Вот только до конца дороги я не дохожу.
Я едва успеваю спуститься по ступенькам здания. Краем глаза замечаю тень, но я еще не отошел ото сна. Я едва успеваю вскинуть руку, чтобы смягчить удар, который обрушивается на мое лицо.
Я спотыкаюсь, дезориентированный. Второй удар приходится прямо по затылку, и на этот раз я падаю на землю.
Все вокруг становится черным-черным, как озеро в Ялинке.
Неприятности
Захара
Сразу два осознания обрушиваются на меня, как только я просыпаюсь. Первое — я голая, как в день своего рождения, и мне все еще больно от секса с Яковом Кавински, моим заклятым врагом и лучшим другом моего брата.
Второе — это то, что его больше нет.
Не знаю, как я могу об этом судить. Кровать пуста, но Яков не просто исчез с кровати. Интенсивность его присутствия не распространяется по тихой квартире. Его нет.
Я потягиваюсь и зеваю. Впервые в жизни у меня есть полная уверенность, что меня не бросили. Яков не предал бы меня, даже если бы вы приставили к его голове пистолет. Зная его, он наверняка пошел за тем, чтобы принести мне что-нибудь сладкое и крепкое. Именно на такие рыцарские поступки способен Яков, когда не размазывает по лицу сапогом.
Перекатившись по кровати, я достаю телефон. Батарея почти села, а уведомлений на экране столько, что на них больно смотреть. Время показывает двадцать минут одиннадцатого. Я редко сплю так много, даже когда отрываюсь на вечеринках. Но то, что я делала прошлой ночью, было далеко от всего, что я делала раньше.
Секс с Яковом, возможно, был лучшим сексом в моей жизни, но после него я чувствую себя так, будто меня задрал медведь. Я хромаю в ванную и включаю душ, пуская воду настолько горячую, насколько может выдержать моя кожа. В кои-то веки я не чувствую себя отвратительно. Я устала и больна, но боль, как ни странно, приятна. Напоминание о том, как это было, когда Яков был внутри меня, когда я была заполнена им, растянута до предела, как будто во мне не было места ни для чего, кроме него.
Я закрываю глаза, позволяя горячей воде омыть меня. Я хочу сделать это снова. Я хочу оказаться в его объятиях, его рот на моей шее, его большие руки, сжимающие мои бедра, пока он трахает меня глубоко и медленно. Я хочу этого очень сильно — не могу представить, что когда-нибудь не захочу этого.