***
Я скучала по горам. Дико... По рисунку кустов объеденной козами полыни, по ломанным кривым горных хребтов, по закатам... Эта тоска привела меня в клуб альпинизма.
Там занималичь такие же хмурые и серьезными ребята, как и я сама, которым не надо было ничего объяснять. Друзей здесь не было. Была команда. И это, наверное, даже нечто большее, чем дружба. Впервые я могла кому то доверять без оглядки. Не все, конечно. Но такую мелочь, как собственная жизнь - вполне.
А еще мне показали иные горы. Не те, что воняли навозом, закиданы битыми бутылками, шприцами, презервативами, с надписями на скалах. Мне показали горы, доступные тем, кто готов себя переломить, парящие над этим миром, бесконечно чистые, с вечными снегами и цветами в неосознаваемых мозгом количествах.
Нетронутость...Тут начинаешь видеть в чистом воздухе как дрожит и вибрирует каждая травинка на ветру, чего раньше не замечал… Незамутненность восприятия, неожиданной прохладой коснулась измученных повторами раскаленных мозгов и дала какую-то надежду увидеть в этой жизни нечто большее, чем грязь... Было очень тяжело, кружилась голова от нехватки кислорода, я сменила много шкур, спаленных на солнце и отмороженных по зиме, но было ради чего. Это многого стоит – узнать, что ты ошибался. Узнать это, когда почти потерял надежду на что-то чистое, когда смертельно устал от бесконечной сутолоки, несовершенства мира, нестыковок, неподогнанности реальности, случайности, грязи, отсутствия смысла. От февральских луж, трещин на асфальте, грязных стекол подъезда, транспорта, людей, необходимости непонятно во имя кого и чего…
***
Я посмотрела на восток, туда, где невидимый за пеленой дождя скрывался мой поселок с запахом навоза и летящими в меня камнями, и решительно выкинула в лужу билет. Его закрутило в небольшом водовороте. Я вскинула рюкзак на плечо и шагнула под дождь. Может, иногда все, что нужно – это посидеть на перроне? На повороте «мой» сорок восьмой автобус, спеша навстречу, обдал меня брызгами. Я рассмеялась. Ты опоздал, автобус, безнадежно опоздал…
***
Алина умеет жить. Она умело использует все, что ей попадается, будь это хоть кусок старой рельсы. А уж про внешность я вообще молчу. Я же с этим непрошенным даром небес обращаюсь совершенно неумело, и получаю на выходе одни проблемы. На меня смотрят... Смотрят, разинув рот, и вытаращив глаза, преследуют взглядом, а порой и ногами, на меня оборачиваются, показывают пальцем, в моем присутствии замолкают разговоры, с людей слетает тонкий налет культуры и обнажается звериная суть...
Мой мир – толпа неуклюжих зомби. Ходить по улицам одной прикольно. Меня столько раз преследовали по переулкам, что я даже не упоминаю об этом в разговорах. Не верят. Говорят, провоцирую. Это ложь. Я учусь быть незаметной, растворятся в толпе, носить капюшонки и скользить вдоль стенки, никому не глядя в глаза. И, разумеется, быстро бегать. В подавляющем большинстве случаев спасает только это, ну или если кто-то выступит в мою защиту. Впрочем это лишь заменяет одну проблему на другую – и от «защитников» впоследствии надо суметь отделаться. Короче, кругом враги... Ну есть еще бабы. Эти активно не нападают, но пытаются затравить, как только представится случай. И кроме автобуса абсолютно не с кем поговорить... Ну есть еще Алинка… Была... Когда, черт возьми, когда я ее потеряла?
Камиль
До дома я добралась по темноте и очень злая... Не без приключений, как обычно...
Как назло, на кухне сидел Камиль – очередное романтическое увлечение Алины, которому, по непонятной мне причине было пожаловано право доступа в дом и даже ключи. Впрочем, причина более-менее ясна. Он нашей породы. Так, знаете, обжигающе красив... К сожалению, только внешне. А вообще – редкостная скотина...
Но и это не помогло ему завладеть ее вниманием надолго, и с весенними грозами у них не заладилось. Этот готический принц появлялся все реже, и все чаще в состоянии алкогольного опьянения. Последнее время Алина делала так, что он всегда попадал на ее отсутствие. Жаль… Мучительно хотелось поговорить именно с ней... А это... Этот... Он мрачно подпирал голову руками и изучал поверхность стола, огромный, растрепанный, страшный и тоже злой. Из под упавшей на лицо смолянисто-черной пряди сверкнул испепеляющий взгляд. Я бочком протиснулась к раковине и набрала в стакан воды из-под крана.- Где была?- На тренировке.- У тебя нет тренировок по четвергам.- Теперь есть.- Покажи дневник.- Что?- Покажи дневник!- Кто-то решил поиграть в родителя?Я, достала дневник и бросила на стол перед ним. Он мрачно изучив мои пятерки, и не найдя, к чему придраться, молча закрыл.- Она не любит тебя – с неким, садистским удовольствием сказала я.- Не твое дело.Я посмотрела на часы. Поесть и запереться у себя… Я не позволю этому типу испортить себе аппетит!Достала замороженные котлеты из холодильника.- На тебя греть?- Обойдусь.Вот и отлично. Тем более, что на сковородку помещается ровно четыре штуки, три из которых съем я. Тарелку я поставила на открытую книгу, которую взяла с полки чтобы не скучать пока готовлю, бросила в нее свой скромный ужин и ушла в комнату с этим натюрмортом, давая понять гостю, что не собираюсь составлять ему компанию. Чтоб не задерживался.