***
Не спалось. Что-то такое приходит с весенними ливнями, что вызывает острую жажду к перемене мест, событий, себя… Что заставляет взглянуть на все с совершенно иной, недоступной ранее точки зрения. Сейчас, совершенно для себя вдруг я прониклась жалостью к зверю на кухне, который при всей своей силе, жестокости и красоте, отчетливо страдал.
***
С Камилем мы пересекались еще раньше, чем он запал на Алинку, по горам. Он мог бы построить блестящую карьеру спортсмена, но он пришел в альпинизм не за этим.… И тут я, кстати, его понимаю. Ему, наверное, тоже не хватало эмоций в обычной жизни. Но если я трепетала от красоты пейзжей, он искал адреналин. Ему было неважно, люди, скалы… Небрежность как к собственной жизни, так и к чужим, мастерство интриги и провокации превращали его в очаровательного подлеца, который с легкостью играл чужими судьбами. Он легко входил в доверие и так же легко предавал. Везде, где он появлялся, его сначала любили, потом ненавидели.
Его внешность переворачивала с ног на голову привычные в обществе социальные роли. За него дрались девчонки. Вот я не шучу сейчас. Дрались беспринципно и грязно, грязно интриговали, низко падали... Такой непрекращающийся круговой конфликт, который он поддерживал бесконечными провокациями.
У меня хватало мозгов не приближаться к этой мясорубке, но наблюдать со стороны, а иногда и злорадствовать (дело в том что в любой компании девчонки почти сразу объединяются и начинают меня травить) было забавно.
А ещё я понимала, что мужчины падки на мою внешность и глупо считать его исключением. А парни, которых я отвергла (то есть все) тоже начинают изощренно мстить.
Поэтому если случалось вдруг столкнуться с ним, я, по старой схеме уходила на другую сторону улицы, пряча глаза в пол, а руки в карманы.
Хотя иногда меня посещало желание заставить его страдать. Как вы поняли, единственный вид коммуникации с людьми, который я освоила в совершенстве, это борьба.
И не надо называть это жестокостью – я в свое время насмотрелась такого, что моя "месть" покажется легкой щекоткой...В общем, мне принесло бы некое моральное удовлетворение довести его до суицида ледяными взглядами, брезгливыми рожами и полным байкотированием…
Вот так и получалась, что он как бы не подозревал о моем существовании, пока не вляпался в Алину. Хотя на тот момент еще сложно было сказать, кто из них вляпался, и мне было действительно страшно за сестру.
***
Метафизика
Алина не разделяла моих страстей по горам. Мне лишь однажды удалось вытащить ее покататься на лыжах. Я думала, к горным лыжам невозможно остаться равнодушным. Такие всплески эмоций, взрывы восторга... Но не вышло даже затащить ее на склон. Алинка расхаживала в своем манто по укатанному снегу нижней станции канатки и смотрела на козыряющих своим мастерством фристайлеров, вдохновляя их своей улыбкой, от чего те начинали выделывать трюки и иногда - спотыкаться... Курила изящные сигареты, на морозе пахнущие едкой смолой и говорила, что ей нравится. Втихаря от меня сверялась о состоянии дел в клубе по телефону. Мне такое светское времяпровождение быстро надоело, и, устав ее развлекать, я ушла на трассу.
Лучше бы этого не делала: стоило отлучиться на пятнадцать минут, как откуда то нарисовался Камиль… В общем, эти двое нашли друг друга.
Я заметила издалека, как они у невысокого по зиме ограждения. Вообще то это полноценный забор летом, но сейчас из за снега он едва ли по пояс. Алинка, пожирала его взглядом, судя по всему, уже прикидывая в уме первые шаги дрессировки. Там было на что посмотреть. Красная клетчатая рубашка на голую грудь (дешевые зимние понты, что производят на человека непривычного довольно сильное впечатление), плотный зимний загар, распущенные черные волосы и белоснежная, на смуглом лице, улыбка, без слов говорившая о том, что первое время он согласен даже немного подыграть...