– Пожалуйста, – ответил Эдди. Но не решился добавить: «Прошу тебя». («Прозвучало бы фальшиво», – подумала Сюзанна). Отступил в сторону, давая возможность Оуверхолсеру взяться за рукоятки кресла-каталки. Фермер не мог пожаловаться ни на рост, ни на силу, и, пусть склон был достаточно крутым, а Сюзанна весила сто тридцать фунтов, дыхание его оставалось размеренным.
– Могу я задать тебе вопрос, сэй Оуверхолсер? – спросил Эдди.
– Разумеется, – ответил тот.
– Какое твое второе имя?
Кресло на мгновение остановилось: Сюзанна отнесла сие за счет изумления.
– Странный, однако вопрос, молодой человек. Почему ты спрашиваешь?
– Ну, это мое хобби, – ответил Эдди. – По вторым именам я предсказываю судьбу.
«Осторожнее, Эдди, осторожнее», – подумала Сюзанна, но и ей не терпелось услышать ответ.
– Правда?
– Да. Если говорить о тебе, я готов поспорить, что твое второе имя начинается… – он сделал вид, будто что-то рассчитывает, – …с буквы Д, – только произнес он его, как «дех», на манер букв из Высокого Слога. – И, полагаю, оно у тебя короткое. Из пяти букв. Может, даже из четырех.
Вновь коляска на мгновение застыла.
– Дьявол будет доволен! – воскликнул Оуверхолсер. – Как ты узнал? Скажи мне.
Эдди пожал плечами. «Тут все построено на расчетах и догадках. По правде говоря, я ошибаюсь столь же часто, как и попадаю в точку».
– Чаще, – вставила Сюзанна.
– Скажу тебе, что мое второе имя Дейл, – ответил Оуверхолсер, – и если кто-то и объяснял мне, почему, моя память объяснений этих не сохранила. Родителей я потерял совсем молодым.
– Мы скорбим о твоей потере, – откликнулась Сюзанна, радуясь тому, что Эдди отходит от них. Должно быть, чтобы сказать Джейку, что насчет среднего имени она не ошиблась. Уэйн Дейл Оуверхолсер. Девятнадцать букв.
– Этот молодой человек очень умный или совсем дурак? – спросил Оуверхолсер Сюзанну. – Ответь мне, прошу тебя, ибо сам я понять не могу.
– Есть в нем и первое, и второе.
– Насчет этого стула на колесах такого не скажешь, ты согласна? Его сделали очень умные люди. Он сложный, как компас.
– Я говорю, спасибо тебе, – ответила она и внутренне облегченно вздохнула. Слова сами, легко и непринужденно, слетели с губ, возможно потому, что она не готовилась их произнести.
– Где вы его взяли?
– Далеко отсюда, в той стороне, откуда мы пришли, – такой поворот разговора ей не нравился. Она полагала, что об их прошлом рассказывать должен Роланд. Он был их старшим. А кроме того, когда говорит один, не возникает никаких противоречий, которые потом приходится объяснять. Однако, она сочла возможным кое-что добавить. – Там есть червоточина. Мы пришли с другой ее стороны, где жизнь совсем не такая, как здесь, – она повернула голову чтобы посмотреть на него. Щеки и шея покраснели от напряжения, но в целом, подумала она, получается у него очень даже неплохо, учитывая, что ему далеко за пятьдесят. – Ты знаешь, о чем я говорю?
– Ага, – кивнул он и сплюнул через левое плечо. – Не то, чтобы я видел или слышал ее сам, ты понимаешь. Я никогда не уходил так далеко: слишком много дел на ферме. Жители Кальи, как правило, в лесу чувствуют себя неуютно, видишь ли.
«О, да, я это вижу», – подумала Сюзанна, заметив зарубку величиной с обеденную тарелку. И решила, что этому дереву очень повезет, если оно сможет пережить грядущую зиму.
– Энди много рассказывал о червоточине. Он говорит, она издает какой-то звук, только его трудно описать.
– Кто такой Энди?
– Скоро ты увидишь его сама. Ты из того же Йорка, что и твои друзья?
– Да, – ответила она, вновь насторожившись. Он повел коляску вкруг толстенного железного дерева. Ближе к вершине деревья стояли все реже, тогда как запах готовки усилился. Мясо… и кофе. В желудке у нее заурчало.
– И они – не стрелки, – Оуверхолсер посмотрел на Эдди и Джейка. – Ты, конечно же, не будешь этого утверждать.
– Тебе придется решать это самому, когда придет время, – ответила Сюзанна.
Какое-то время он молчал. Кресло перекатилось через скальный выступ. Впереди Ыш трусил между Джейком и Бенни Слайтманом, которые быстро, как принято у мальчишек, подружились. Сюзанна задалась вопросом, а хорошо ли это. Потому что очень уж они были разные. И время могло показать, сколь велико это различие, к их обоюдному огорчению.
– Он меня испугал, – говорил Оуверхолсер едва слышно. Словно сам с собой. – Особенно, я думаю, его глаза. В большей степени, его глаза.
– Так ты будешь стоять на прежних позициях? – спросила Сюзанна. Бесстрастным голосом, как бы между прочим, хотя ответ на этот вопрос имел немаловажное значение, и ее удивила его яростная реакция.
– Мы сошла с ума, женщина? Разумеется, нет, если я увижу выход из той ямы, в которую мы свалились. Слушай меня внимательно. Этот мальчик… – он указал на Тиана, шагающего впереди рядом с женой, – …этот мальчик обвинил меня в трусости. Постарался, чтобы все узнали о том, что у меня нет детей в том возрасте, который интересует Волков, да. А вот у него есть, знаешь ли. Но неужели ты думаешь, что я – дурак, который не умеет считать?
– Только не я, – спокойно ответила Сюзанна.
– А он? Мне кажется, что он именно так и думает, – слушая Оуверхолсера, Сюзанна понимала, что в его голове идет сейчас нешуточная борьба между страхом и гордостью. – Разве я хочу отдать наших детей Волкам? Детей, которые вернутся рунтами и станут обузой городу? Нет! Но я также не хочу, чтобы какая-нибудь горячая голова ввергла нас в авантюру, из которой не будет выхода.
Сюзанна обернулась и увидела удивительное. Этот человек хотел сказать да. Искал причину, чтобы сказать да. Роланд добился в нем такой перемены, по существу не произнеся и слова. Всего лишь… ну, всего лишь пристально посмотрел на него.
Уголком глаза она уловила какое-то движение. «Господи Иисусе!» – воскликнул Эдди. Рука Сюзанны метнулась к тому месту, где сейчас не было револьвера. Она посмотрела вперед. С вершины холма им навстречу направлялся металлический человек ростом никак не меньше семи футов.