На некоторое время снаружи установилась полная тишина, изредка нарушаемая скрипом или треском. Потом сверху характерно загрохотал открывающийся люк, и Самум услышал тягучий волчий вой, оборвавшийся на самой высокой ноте и почти сразу начавшийся вновь. Вожак стаи беспокоился, звал отставших сородичей.
Выхлопы двигателя и поднявшаяся пыль не позволяли увидеть что-нибудь в двух метрах от борта машины. Сверху инженер начал выстукивать по броне морзянкой:
— Сирена, Сирена, Сирена…
Психолог склонился над Шаманом, по-прежнему лежащим на металлическом полу без движения. Шлем на голове командира был расколот, лицо залито кровью. Приподняв тело за плечи, Самум снял шлем и осторожно ощупал голову. Пальцы не обнаружили входного пулевого отверстия.
«Прошло по касательной и основательно контузило», — облегченно мелькнуло у него в голове.
Он расстегнул замки разгрузки, соединенной с бронежилетом, отбросил в сторону и приложил свое ухо к груди Шамана. Сердце работало с перебоями, но командир был жив.
Самум полез в плечевой карман комбинезона раненого, вынул оттуда аэрозольный баллончик, имеющий два сопла распылителя, и направил одно из них на рану. Струя аэрозоля мгновенно смыла кровь и продезинфицировала место рассечения. Второй состав вспенился на ране, закрывая ее гибким лечебным бинтом.
— Нашей птахи нигде нет, — услышал психолог над своей головой голос Колдуна. — Что с Виктором?
— Контузия и ранение по касательной. Будет жить.
— Что делаем? Будем искать девчонку?
— Сначала скажи, что это за шайтан-арба, которая ревет, как стадо бешеных павианов, и пахнет, как рассерженный скунс величиной со слона.
— Проходческий комбайн. Я слышал его работу, пока мы сидели в камере, но не был окончательно уверен.
— И что он может?
— Сто метров проходки в час. Диаметр рабочего диска шесть метров. Мы можем выйти отсюда парадным маршем и разнести здесь все так, что даже Базы заплачет от зависти.
— С управлением справишься?
— С этим малышом мы уже на ты. Больше всего мне в этой ситуации нравится то, что транспорт для отступления нам представлен этими лохранниками.
— А если нас в этой коробке поджарят?
— Ты что, смеешься? Если бы мне предложили выбор, я отказался бы даже от танка.
— Уходим, — принял решение Самум. — Если девчонка жива, мы за ней вернемся. Сейчас главное — выполнить задание.
— Зеленая она еще.
— Миша, не будем обсуждать очевидные вещи. Заводи. Сейчас в строю ты один. Есть еще вопросы?
Колдун молча кивнул и повернулся, собираясь идти в кабину водителя.
— Постарайся, чтобы нас не сожгли по дороге, — напутствовал его психолог.
— Замучаются, — не поворачиваясь, ответил инженер. — Нечем им нас жечь.
Через несколько секунд ровно урчащий двигатель взревел, и в этот момент до Самума донеслись три быстрых равномерных удара по корпусу. Выставив в люк ствол автомата, он осторожно выглянул, готовый в любой момент нажать на спуск. Вдоль борта проходческого монстра, придерживаясь рукой, сжимавшей автомат за броню, пробиралась Сирена. Она с трудом переставляла ноги среди мятых, разорванных кусков металла и битого камня.
— Стой! — закричал психолог, чувствуя, что комбайн через секунду сорвется с места.
Он высунулся по пояс из проема люка и протянул Сирене руку. Машина двинулась, но девушка успела схватить его за запястье. Психолог напрягся и изо всей силы дернул ее на себя, пытаясь втащить внутрь. Это почти удалось. Пролетев от рывка по воздуху, девушка ударилась грудью о борт машины, но ее голова и плечи оказались уже внутри. Еще усилие — и она упала на пол, пытаясь, превозмогая боль в груди, вдохнуть воздух.
— Цела? — спросил Самум, склоняясь над лежащей, но не дождавшись ответа, быстро пробежался пальцами по ее телу, ощупывая голову, грудь, руки и ноги. Крови нигде не было. Рваный комбинезон, отсутствие шлема и небольшая шишка на голове — вот и все обнаруженные повреждения. Он облегченно вздохнул и, захлопнув люк, привалился спиной к мелко вибрирующей стенке корпуса.
Бронированный крот медленно, но неуклонно набирал скорость. Это чувствовалось по все усиливающемуся грохоту двигателя и нарастающей вибрации. Вскоре к уже привычному звуку прибавился высокий визг.