Ступени, ступени — казалось, им не будет конца и края. Поневоле в такт приевшимся шагам в голову лезла всякая придурь. Ну вот например, отчего что здесь, что в родном мире всякая дрянь под землю залезть норовит? Словно стыдится или прячется — но тем не менее, исправно оттуда вылезает да пакостит.
Рядом цокали подкованные каблучки маркизы, а её хвост своенравно уцепился за руку ло Эрика, словно мало было того факта, что за локоть словно примерная супруга прилежно держалась сама хозяйка.
— Не нравятся мне эти запахи, — пробормотала она, принюхавшись к становящемуся отчего-то всё более тёплым воздуху, который откровенно уже дул снизу. — Надо было бич прихватить.
Но всё же, маркиза с великолепной гривой развевающихся белоснежных волос даже не подумала трястись и жаться к своему спутнику, как не преминуло бы сделать большинство на её месте. Наоборот, она как-то горделиво распрямилась, походка приобрела упругость — и сквозь рукав парень почувствовал, как впились в руку её коготки.
Всё же, ло Эрик хоть и склонен был согласиться с Рейей, но всё же полагал, что не на войну идут. А вот если чего прихватить стоило — так это воды и несколько лепёшек. Похоже, путешествие в неведомые недра может и несколько затянуться…
Круглый зал шагов двадцати размером, похожий на лежащий на боку барабан, поначалу разочаровал своей пустотой. Лестница вывела в самую середину и на том закончилась. Но, сколько двое спустившихся сюда ни всматривались, пути дальше откровенно не наблюдалось.
Дюжина плюс один факелов в железных держаках по кругу хоть не чадили и не обжигали руку, да и при ближайшем рассмотрении оказались колдовским дивом, но света давали более чем предостаточно. Грубые каменные стены, сложенные из кое-как пригнанных серых глыб, сочились сыростью — но сколько Рейя ни ходила по кругу, присматриваясь и даже ковыряя пальцами подозрительные места, ничего сколь-нибудь похожего на потайной ход не обнаружила.
Даже массивные плиты пола она прилежно остукала каблуками, однако в конце концов сдалась.
— Эта загадка мне не под силу, — со вздохом признала она, блестя огоньками глаз. Поскольку слова Тёмного Повелителя сомнению даже не подвергались, какой-то путь дальше существовать просто был обязан.
Всё это время ло Эрик стоял там же, куда его ноги и ступили с последней каменной ступени. Чуть наклонив голову и уткнувшись глазами в щербатую каменную плиту, отчего-то напоминающую надколотым краем откушенный ломоть сыра.
В голове стоял даже не шорох — больше всего это напоминало то ощущение, когда он стоял на причале Лебенца, и плеск сотен волн сливался в один нестройный и всё же какой-то умиротворяющий гул. Здесь оказалось нечто похожее — с той лишь разницей, что это было не слышно. Воспринималось прямо головой, упрямо отталкивающей это ощущение и напрочь отказывающейся вообще в него верить. Но всё же, если прислушаться… каждый из доносящихся со всех сторон звуков оказывался не плеском воды, и даже не гудением ветра в дымоходе.
Нет, это оказывались голоса… и ло Эрик решился.
— А ведь, это тюрьма — а ну, надзирателя ко мне! — последние слова он выкрикнул.
И не успело смутное эхо умереть в круглом каменном мешке, как чуть сбоку от замершего лорда прямо в душноватом воздухе проявилась тень. Миг-другой — она сгустилась, и от неё разбежались тени светильников. Если замершую в великолепном ошеломлении Рейю появившийся таким диковинным образом удостоил едва ли взгляда, то к ло Эрику ринулся тотчас — причём с утробным басовитым рыком и откровенно враждебными намерениями.
Хрясь! — кулак не растерявшегося парня впечатался в гнусную и словно заросшую лишаём морду здоровенного демона в до того ржавой кольчуге, что с неё откровенно сыпалась труха. Однако, едва в физиономию здешнего сторожа, надзирателя или кто он там, врезался левый кулак… о-о, мерцающее темнотой кольцо лорда словно что-то пробудило в воспоминаниях обезумевшего от векового одиночества служаки. Тот замер, отдёрнулся было, а затем, когда в мутноватых, широко поставленных глазах разгорелось что-то похожее на осмысленный огонёк, замер по стойке смирно.
Ло Эрик ещё пару раз повторил свою немудрёную терапию, которой отец когда-то вправлял мозги буйным и не всегда понятливым горцам, а затем оставил это дурацкое занятие. В том смысле дурацкое, что физиономия демона после каждого удара постепенно принимала прежний вид — втихомолку можно даже обзавидоваться! Ведь сам лорд такими тяжёлыми плюхами своих людей доселе не потчевал, мозги сразу набекрень могли стать, потому и воспитывал тех допрежь вполсилы.
— Ну, оклемался, болезный? — от звуков этого командирского голоса демон как-то даже повеселел. Он в полном соответствии с воинскими и, похоже, во всех краях одинаковыми статутами стоял навытяжку и преданно поедал очами начальство. А на облезлой харе, в которую так и хотелось плюнуть, расплывалось немаленькое блаженство. — А ну, доложись новому лорду!