Ла Виолетта только пожала плечами и тут же принялась сворачивать лагерь. Денер тоже — и даже осторожную помощь Ларса все восприняли как должное. Дина одним махом закидывала на коней седельные сумы, бегло проверила упряжь и подковы, огляделась напоследок.
— Вроде всё.
Ивица властно воздела над опустевшей поляной ладонь, и уже ставшее привычным беззвучное заклинание мягко опустилось наземь, уничтожая и скрывая всякие следы. И даже поощрительно кивнула ла Виолетте, когда та, испросив взглядом разрешения, подошла к вороному коню лорда.
— А синяк с лица сведёшь?
Уже на ходу, когда место стоянки осталось далеко позади, волшебница кивнула.
— Перебирайся пока ко мне.
Занявшись многострадальным лицом баронески, Ивица между делом посетовала, что и впрямь — только женщина может мимоходом разрушить даже самую крепкую мужскую дружбу. Одним только своим присутствием и существованием. А бывшая коронная сыщица стойко терпела весьма щекотательные процедуры и пряно пахучий компресс.
— Знаешь, я сначала не верила, что бывают такие лорды и такие у них люди. Пока к вам не попала… да и сейчас будто во сне. Какие-то вы все не такие, — она смутилась в ответ на приподнятую бровь Ларса. — Немного сумасшедшие… и хорошие.
Мягко покачиваясь, мимо проплывали тёмно-зелёные сосновые лапы. Холмы чередовались с впадинами, и если закрыть глаза и не спешить, то ощущение оказывалось как на медленных гигантских качелях. Вверх-вниз — ты опять словно в детстве, и явившийся из сказок нянечки великан бережно и осторожно качает твою колыбель. Вверх-вниз. На душе от того было так спокойно и безмятежно, как бывает очень редко. Наверное, так себя чувствуют дети в объятиях любящей матери… если бы Ивица помнила свою.
— Нет, не сумасшедшие, — осторожно выдохнула она, боясь спугнуть настроение. — Просто немного другие. Людей ценим больше, нежели золото или сиюминутную выгоду.
— А кстати, — Денер подпрыгнул в седле, словно то цапнуло его прямо за мужскую гордость, чем всполошил вечернюю тишину. — Ведь лорд не взял ни монетки с собой! Хоть большую часть денег по банкам распихали, но и при мне кое-что есть кроме чеков и векселей…
Ла Виолетта осторожно выразила сомнение, что без припасов и денег одиночке возможно выжить. Ларс не согласился — лорд не тот человек, чтоб помирать сложа лапки. Денер упрямо гнул своё — ну жратву добыть можно, да ведь зима на носу! На этот раз златоволосая поддержала его — она уже приметила там, в вышине, ещё робкие первые снежинки. Одиночка без кола без двора, в зимнем лесу? Да вы рехнулись, дамы и господа!
— Сама рехнулась, Дина, — заметила было волшебница, но тут всех удивила новенькая, которая ещё отличалась на пол-лица желтизной не до конца сошедшего украшения.
— Нет. Ла Торвальдина, — жёстко подчеркнула она. — Пусть король издаст хоть тысячу указов, но нечего стыдиться своего имени и своих предков, ла Торвальдина из графского рода Верле.
— Ой, теперь к вашей светлости и приблизиться страшно, — угрюмо проворчал в сторону Денер.
Глупый ты мой… ведь не в величьи наслажденье. И древность рода то всего лишь пустой звук, забава для напыщенных болванов. Уверена — твои предки были ничуть не хуже моих. Просто не кичились и не вопили о своих заслугах, а спокойно делали своё дело. И мир держится на вот таких людях, а не на раздутых от важности индюках и … гм, вередливых козах.
Оруженосец слушал молча, немного недоверчиво. Но девушка просто взяла его за руку и уже на ушко шепнула кое-что, не предназначенное для посторонних. Хотя все присутствующие услышали — ведь посторонних тут нет, ужели кто ещё не понял?
Ла Виолетта усмехнулась, загадочно посмотрела на Ларса.
— Хорошая мысль, ла Торвальдина. Поддерживаю — надо наведаться в ближайший городок. Пополнить припасы, отдохнуть ночь перед дальней дорогой… И ещё.
Она встряхнула гривой прямых чёрных волос.
— Согласна с выводами — король ведёт грязную игру. И я из города отправлю вести кое-кому из влиятельных дворян… своими каналами. И его величеству Рейхардту весьма скоро очень не поздоровится, — на её пострадавшем лице скользнуло угрюмое жёсткое выражение.
Ивица сразу сообразила, что эти две парочки прежде всего умыслили на всю ночь завалиться в более-менее комфортную постель и познакомиться, так сказать, поближе. А дела опять оставить на рыжих… вернее, на одну рыжую волшебницу, благо пёрышко дракона за пазухой хоть и не избавляло от становящегося всё невыносимее одиночества, но по крайней мере впитывало нервное раздражение, не позволяя впадать в крайности.