Но всё же Денер, который пересилил своё то ли смущение, то ли не до конца понятное чувство благоговения, выехал на покатую скалу, более схожую с горбатой спиной спрятавшегося под щебёнку исполинского медведя, глубоко вдохнул чистый воздух, принюхался. И когда с губ его сорвалась струйка сгустившегося на морозе пара, рука всадника с болтающейся на ней тяжёлой плетью-пятихвосткой указала вперёд.
Подъехавшие спутники едва сдержали крик удивления — совсем рядом, буквально за грядой уже кажущихся бесконечными скал начиналась ровная как стол, неестественно правильная долина. А на ней…
После мельтешения неупорядоченного (между нами говоря, уже изрядно надоевшего) стоящие ровными рядами исполинские камни казались неестественно правильными. На некоторых ещё наблюдались лежащие точно такие же, едва отёсанные перекрытия. Многое обрушилось — однако не оставалось ни малейшего сомнения, что здесь поработали неисчислимые руки человеческие… э-э, нет — Ларс на глазок прикинул размеры вон того дверного проёма и поёжился. Даже верхом он сам был бы разика эдак в три пониже. Нет, не человеческие руки сотворили эти древние жилища или что оно там такое было — уж сильно смущала глаз какая-то лёгонькая неправильность. Да и размеры… а уж про возраст этого исполинского города и говорить нечего.
Понятное дело, неестественно огромная луна своим потусторонним сиянием только добавляла фееричности этому незабываемому зрелищу. Разумеется, прибывшие отметили этот необыкновенный, как говорят люди учёные, феномен — однако удивление их ещё не достигло своего предела. Что-то подсказывало втихомолку шепчущей молитву ла Торвальдине, что волнующие и не всегда безопасные открытия ещё будут, уж кто б тут сомневался!
Тем более что в центре оставшегося с незапамятных времён города, где время ещё не так взяло своё, виднелось что-то вроде круглой, мощёной камнем площади — и там светился огонь. Не колдовской ровный свет, каким иногда втихомолку пробавлялась Ивица. И не равнодушное сияние непонятных рун, которые ещё виднелись на камнях тут и там. Нет — это был колеблющийся свет живого пламени. Там горел костёр, у него виднелись двигающиеся тени — а значит, хозяева или кто они тут — могли быть опасны…
И всё же упрямо поджавший губы Денер тронул поводья да пятками послал своего усталого жеребца вперёд. По пути ухватил за уздечку смущённо застывшую лошадь со спеленатым магом-колодником, и повёл отряд на окраину древнего сооружения.
Здесь оказалось куда более захламлено каменными обломками и упрямо растущей сорной, жёсткой как проволока травой, чем виднелось с того горба. Но всё же Денер каким-то чутьём горца и родича лорда таки углядел даже тут тропинку, позволившую усталому отряду медленно но верно продвигаться к центру.
В глазах ла Виолетты иногда мелькали сполохи то ли страха, то ли приближающегося костра. Однако бывшая коронная сыщица лишь взялась за напрягшуюся, надёжную ладонь непривычно молчаливого и серьёзного Ларса и теперь ехала с ним рядом. Вдвоём они образовали весьма мощный и надёжный арьергард, а потому никто ничего такого и не подумал…
— Мир вам… — громко провозгласил бледный от волнения Денер и запнулся, подумав, что продолжить "добрые люди" было бы как-то уж чересчур.
Ибо у здоровенного костра, горящего посреди выложенной из гладко тёсаных плит зеленоватого камня площади, обнаружился только один сидящий — но зато какой! Великан, один из древних и фигурирующих в старых легендах, в том не было ни малейшего сомнения. Если бы с сомнением глянувший на них человечище встал, то люди рядом с ним показались бы котятами. Тем не менее, приглядывающаяся ла Торвальдина не сказала бы, чтоб тот казался толстым и неуклюжим — скорее крепок телом словно её собственный друг.
Видимо, что-то подобное мелькнуло в здоровенной голове великана, потому что его внимательный и неторопливый взгляд напоследок остановился на Денере и как-то слегка потеплел.
— Ну что ж… — его громыхающий голос рухнул сверху как горная лавина, даже чуть присели с испуга нервно вздрогнувшие лошади. — Раз прибыли, так тому и быть.
Денер немилосердно потел от неописуемой смеси страха и восторга — ни разу он не слыхал, чтобы кто-то из ныне живущих или их предков видал живого горного великана — да ещё и в приемлемом расположении духа.
— Прости, хозяин, мы не знаем здешних обычаев… а потому не осерчай уж, — в нескольких словах он поведал, что они положили банду лихих отчаянных людишек. А потом решили завернуть на древнее место, раз уж оказались рядом.