Скампи униженно кланялся, поджав уже в предвкушении расплаты упомянутое место, а глаза его воровато присматривались к тем, к кому так бесцеремонно его назначила проводником воля одного из великих мира сего.
Да и не только сего, ежели вдуматься хорошенько…
— Ло Эрик, а что там за перестук слева? — Ивица уже немного пообвыклась с разреженным горным воздухом и сама шла следом за лордом, упрямо выбирающим дорогу.
И то сказать — сама волшебница ни за что не признала бы, что тут вообще можно пройти. Разве что по воздуху пролететь. Но видимо, горный лорд древней крови это вам не просто так. Наверняка, спящие каменные великаны сами незаметно подставляли натруженные ладони и опускали их потом, ибо путь сквозь хаос и невообразимое нагромождение скал всё время оказывался чуть ли не идеально ровным. Хотя ни впереди, ни позади такого ничуть не наблюдалось.
— Там каменоломни. Хороший камень есть, и совсем рядом удобный спуск в низины, — ло Эрик чуть искоса посмотрел на Ивицу. Улыбнулся, бережно стряхнул с волос алмазами сверкающие снежинки.
Затем вытащил из заплечной сумки овечьей шерсти вязаную шапочку — и надел на хохочущую и для виду отбивающуюся женщину. Поправил, отвёл назад непокорные рыжие пряди, чтобы не лезли в лицо, и улыбнулся.
— Ну вот, очень даже миленькая женщина горцев. Только, рыжих у нас отродясь не бывало.
Поинтересовавшись насчёт Ларса, Ивица задумчиво выслушала скупой рассказ о том, что дед рыжего нахала нездешний. Он был капитаном, и пришёл на корабле откуда-то с той стороны океана. Неизвестно, от кого или чего бежал чуть горбоносый рыжий моряк, только от судьбы своей он не убежал. Принёс клятву тогдашнему лорду Сноухэда, несколько лет работал и жил здесь — но своего сына, отца Ларса, так и не увидел. Осенью попался он на узкой горной тропе на пути удирающей от барса стаи горных козлов — и те ненароком столкнули его в пропасть.
— Насчёт ненароком, в то никто не верил. Но — на всё воля богов, — ло Эрик прислушался к выровнявшемуся за время передышки дыханию Ивицы и предложил. — Ну, если этакое тебе доставит удовольствие, пошли посмотрим на каменоломни…
В самом деле, зрелище оказалось просто омерзительным. Ивица забыла (а может, и не знала), что перворождённые захваченных военнопленных превращали в самых настоящих рабов. И теперь вид измождённых людей, одетых в скудные лохмотья и лёгкие кандалы, не доставил волшебнице никакого удовольствия. Равно как пыль и грохот. Так что, в несколько зияющих чернотой входов внутрь горы, скупо освещённых чадящими факелами, зайти она даже не захотела. Зыркнула на группу узников, с натугой толкающих на круглых катках большую прямоугольную глыбу нежно-розового камня, и отвернулась. Как же несправедлив мир…
— Пошли отсюда, мой лорд.
В это время из-за груды битой породы и отбракованных осколков вывернул патруль — двое эльфов с лёгкими копьями и пока что заброшенными за плечи луками. Их традиционную серо-зелёную одежду и зелёные, чуть раскосые глаза невозможно было спутать ни с чем другим.
— Кто вы, чужеземцы, и по какому праву здесь находитесь? — разлился в горном воздухе мелодичный голос.
— Я лорд из долины Сноухэда, — мрачно, но без особой враждебности ответил ло Эрик, чутко наблюдая за движениями нелюдей. — Война окончена, ваш король произнёс слово мира — и я возвращаюсь домой. В дне пути за мной идут ещё четверо.
Остроухие бестии, даже в зимних одеждах поражающие глаз неестественной грациозностью движений и какой-то пугающей соразмерностью очертаний, стали совещаться. Если бы Ивица спохватилась вовремя, что её спутник не знает языка лесных воителей, то успела бы перевести… но один из солдат обратился к ним снова.
— Обладатель короны из вечнозелёных листьев может не одобрить это.
Но ло Эрик упрямо наклонил голову.
— Я возвращаюсь домой. На родину — если вам знакомо это слово и то, что оно значит. А обладатель короны лесов пусть скажет мне свои слова, глядя в глаза.
Намёк на короля лесных воителей и на право лорда требовать прямого разговора с тем оказался более чем понятным. К тому же, Ивица решилась добавить своё слово и окончательно склонить чашу весов. Она закатала рукав куртки, и над изящной женской ладонью заклубился сгусток темноты. В нём немедля обозначился силуэт Белой Башни, летящий кречет и три алмазно блестящих звезды над всем этим.
Глядя в зачарованно распахнувшиеся глаза лесных воинов, Ивица с затаённой гордостью сообщила, что она ученица мастера Асгароха из разрушенной нынче Белой Башни, сейчас следует за лордом древней крови добровольно, и проследит — дабы тот не нарушал условий мира и законов совести.