И старый магистр, разглядывая это диковинное зрелище, с лёгким неудовольствием признал, что этот остроухий венценосный эльф куда сильнее, нежели тайно или явно кичащиеся своим могуществом первые маги королевства.
А собеседник рассматривал мир пытливо, чуть склонив голову набок, и шаловливый солнечный луч заблудился в его золотых кудрях.
— Да, этот мир имеет право на существование, — согласно кивнул он.
— Так вот, ваше величество, — сыскарь решился. Словно вдруг сбросил с плеч невидимую железную гору и взамен оделся бронёй отваги. И голос его уже справился с волнением и первой встречи, и столь незабываемого зрелища. — Расследовал я тут одно дельце…
Из дальнейших слов негромко рассказывающего магистра постепенно выяснилось, что постепенно то дельце оказалось настолько смердящим, что сыскарь уже всерьёз подумывал придержать за поводки своих ищеек да втихомолку уйти на заслуженный отдых. Ибо следок потянулся в такую высоту, когда тут чины или деньги роли уже не играют. Смахнут голову играючись и мимоходом — а все остальные с полным пониманием сделают вид, что так оно и было. И даже удивятся в сторонку, как это магистр коронного ордена доселе без головы обходился?
— Только, бывают ситуации, когда отступать уже поздно, и приходится идти до конца, — старый сыскарь поморщился, будто неумелый лекарь всполошил больной зуб, но всё же продолжил. — Если выяснится, что грязные дела против дворян ведёт король Рейнхардт со своей шайкой, придётся поискать управу и на него. Но обнаружилось кое-что ещё, не имеющее к этому делу отношения. Шепнуло мне кое-что сердце — и на всякий случай пустил я своих проверить. И вот тут-то двое моих самых лучших парней вернулись ко мне, зубами от страха клацая.
Он посмотрел в глаза собеседника и невесело улыбнулся.
— Есть там у меня несколько ребятишек. Не просто хорошие сыщики, и не просто интуиция у них работает — а имеется ещё и талант. Я кой-каким трюкам их обучил, да кое-что подсказал… в общем, парни из тех, кого я готовлю себе на смену. Которых вокруг пальца не обведёшь, и которые при нужде даже эльфа в лесу сыщут.
— Сыщут, сыщут, не сомневайтесь, ваше величество, — поспешил он развеять мелькнувшее на губах короля даже не сомнение — тень его. — Жизнь людей куда короче, нежели у ваших перворождённых — оттого мы очень заботимся насчёт передачи и накопления опыта. У меня ведь за плечами более сотни раскрытых дел…
Он вздохнул легонько, и продолжил.
— Именно раскрытых, а не вырванных клещами палачей или наспех сфабрикованных. Я профессионал, вот и своих натаскиваю так же. Кто-нибудь превзойдёт учителя и со временем займёт его место, затем опять…
Король сильно сомневался, что среди рождающихся и умирающих в грязи короткоживущих homo нашёлся бы кто-то, способный хотя бы поспорить с эльфами по части знания Великого Леса. С другой стороны, ещё всего лишь три-четыре сотни поколений назад эти странные и безобразные пародии на эльфов вышли из пещер, но уже скоро от их поступи содрогнутся небеса. А ведь возможно, возможно.
— Так вот, ваше величество — ниточки кое-каких обстоятельств потянулись в такие выси, что оттуда короля нашего, или вас, к примеру — не разглядеть и вовсе, — взгляд магистра не выражал ничего, кроме спокойной и сдерживаемой грусти. — А иные, в противовес, указуют вниз. Глубже, куда глубже, нежели могли даже докопаться легендарные подземные рудокопы прошлого.
Взгляд короля лесного народа скользнул вдаль, вверх и обратно… только по пути он словно ненароком зацепился за ярко светящуюся кляксу кометы — и лёгкое, будто невзначай, утвердительное моргание бесцветных от возраста ресниц магистра подтвердило невысказанный вопрос.
— Я понял, — голос короля не дрогнул. — Тысяча лет… и если светлая воительница сойдётся в поединке с тёмным воином, то на этот раз наш мир может и не выжить. Я помню прошлую драку — что после неё осталось от мира, больно вспоминать даже мне. Слушаю вас, магистр — и очень внимательно.