— Что это с тобой, втюрился, да?
— Понимаешь, — как можно небрежнее ответил Митя, — есть тут одна!
— Бабы — это только поначалу сладко, а потом — петля! — изрек Жиган. — Трудно с ними, слюней много… Была у меня одна, красивая пацанка, да только все они одним миром мазаны, узнал я, что она с Кротом встречается. Ну конечно, задал ей трепку и ушел. А хороша была!
«Это он о ней», — подумал Митя. Больше расспрашивать было не о чем. Но Жиган и сам о чем-то догадался. Он вдруг с удивлением и даже с почтением оглядел его с головы до ног, потом оскалился, показав два ряда золотых зубов, и завопил:
— Умора! И ты тоже? Вот умора! — хохотал он. — Как же это вы все на нее попадаете? Или от нее, суки, такие волны исходят? Хочешь, я ее зарежу, — неожиданно предложил Жиган, — а то она еще много крови из нашего брата выпьет?..
— Отстань, Жиган, — сказал Митя, — отстань!
Митя ушел и долго еще не показывался на голубятне, в одиночку переживая так неудачно сложившуюся свою первую в жизни любовь. А когда он вновь там появился, то, к великому своему удивлению, встретил ее возле голубятни. Она спокойно разговаривала с Жиганом и Седым. Этого Митя уже понять не мог.
— Здоров, пацан, — поприветствовали они Митю как ни в чем не бывало. — Ты что, болел, что ли?
— Болел, — ответил Митя и отвернулся.
— Вот дурачок, — сказала она, — ну, совсем как маленький… — И, презрительно пожав плечами, отошла в сторону…
— Наташ!.. — позвал ее Митя, но она не откликнулась…
Сон сменился, и Митя уже увидел торопящегося куда-то Жигана. Он смотрел на часы. На них было без трех минут шесть. Надо было успеть домчаться до сквера на Болотной, куда запиской вызвала его Наташка. Чуть не сбив с ног проходившего мимо парня, Жиган юркнул в подворотню. Он решил бежать проходными дворами. Наташка ждала Жигана на обычном месте, она взяла его под руку и увлекла за собой в боковую аллею.
— Послушай, Жиган, — затараторила она, — ты только не дергайся. Славку-гитариста зарезали!..
— Кто? — еле слышно вымолвил Жиган.
— По-разному говорят, кто считает, что это не наши урки — приезжие, а кто на Крота тянет… Мазу Славка держал на них, ну и…
— Верно знаешь? — все так же тихо спросил Жиган.
— Еще бы, все наши знают, все, кроме тебя. Где ты только болтался в последнее время?
— Ладно, — сказал Жиган, — увидимся. — И, отвернувшись, побежал.
Наташка похолодела. Она знала, что наступает период, которого страшились даже блатные, — приближалась резня. Славка-гитарист не был уркаганом, но смерти его Жиган никому не простит…
Жигану надо было все обдумать. События последних дней были слишком серьезными и требовали основательных размышлений, а Жиган не любил ждать. И потому сейчас, немного успокоившись, разговаривал сам собой:
— За спиной — многое: несколько сроков, долгое, еще и теперь продолжающееся одиночество, мать, она обязательно сопьется, если со мной что-то произойдет. Стоит ли все это сбрасывать со счетов, прежде чем идти к Кроту? Он, этот Крот, глуп, и я могу убить его. Но он сам не ведал, что делал, когда убивал Славку. Он сам наверняка трусит и наверняка пытается где-нибудь отлежаться. Он знает, что я буду искать его. А Славке уже не помочь. А может, Крот убил Славку случайно, спьяну всадил нож? Так что же мне делать, как поступить? Я не могу жить, если прощу Крота. Мать Славки не простит мне этого, она знает, что я отвечал за жизнь ее сына, хотя тот и не был вором…
Жиган вздрогнул. Перед ним стоял Крот. И с ним не было других людей. И Крот никуда не бежал, не старался укрыться. Он держал в руках нож и протягивал его Жигану.
— Убей меня, Жиган, — сказал он. — Я был пьяным и не понимал, что происходит. Я не хотел убивать Славку. Так получилось, понимаешь, Жиган, так уж вышло…
Взяв нож из рук Крота, Жиган поднял его для удара. Крот как-то неестественно упал на землю и пополз.
— Я не убивал Славку, Жиган, — всхлипывал Крот, — не убивал.
— Кто же? — отрывисто спросил Жиган, — смотри, собака, под нож подводишь!
— Филин! Фи…ли…н!
— Врешь?!
— Чтоб мне…
Крот вытащил маленький крестик и поцеловал его.
— На моих глазах…
— Рядом с ним поставлю.
Крот обхватил руками голову и завыл…
В подвальном помещении котельной, где обычно собирались голубятники, чтобы послушать наивно-романтические, наполовину вымышленные истории об удачливых ворах и красавицах из притонов, в глубине, на старой бочке сидел Митя и прислушивался к доносящимся до него негромким голосам. Говорил Филин.