Но других вариантов не было. Гром был единственным человеком, которому она могла хоть сколько-нибудь доверять в сложившейся ситуации. Даже родные родители не могли сейчас быть стопроцентной гарантией безопасности и разрешения проблем. Им он просто не могла рассказать всего. Вернее, могла, но не сейчас. Сначала надо было прояснить, что происходит, как развиваются события и в каком положении находится она сама: невинная жертва, пропавшая без вести или подозреваемая в жестоком убийстве?
- Сразу сообщи, как только выедем на шоссе, - попросила Пэм из своего укрытия.
- Само собой, - усмехнулся Лёха, тревожно всматривающийся в ночную дорогу. - Просто не смогу не сообщить. Там начинаются двойные посты, сама знаешь. Ты пока думай, как будем пробираться.
Подумать действительно было о чем. На дороге, ведущей к загородным резиденциям членов Центрального комитета действительно была усиленная охрана. Помимо обычных постов нармилов на спецтрассах дежурили сотрудники МНБ. Впрочем, опыт в таких делах у Пэм уже был. Вот только вспоминать о нем ей совершенно не хотелось...
- Хорошо, - ответила девушка и закрыла глаза.
В голове у нее постепенно складывался план дальнейших действий. Ехать по спецтрассе на машине было, конечно же, самым настоящим самоубийством. Эта поездка продолжалась бы до ближайшего поста, и отговориться Лёхе не удало бы никаким способом - разговоры про девочек здесь бы не прошли. Значит, машину надо было бросать и пробираться дальше пешком.
Местность Пэм знала неплохо. Еще бы! Все детство она провела в тех местах, еще девчонкой бегала по лесам и опушкам, правда под пристальным надзором сотрудников национальной безопасности, которые, как ей и тогда уже казалось, стояли буквально за каждым деревом. Но все же, район был ей хорошо знаком. Пэм не приходилось бродить там по ночам, но она была уверенна, что и ночью легко узнает местность и сориентируется.
Другое дело, что ей и в голову никогда не приходило изучать расположение постов МНБ. Да и были ли эти посты? Или сотрудники просто прочесывали постоянно район вокруг вельможных дач, подчиняясь им одним известному графику передвижения? Пэм склонялась именно ко второму варианту. И это явно осложняло задачу.
В любом случае, выбора не было.
Примерно через пятнадцать минут Лёха сообщил, что они подъезжают к месту съезда с кольцевой на спецтрассу.
- Дальше ехать опасно. - Парень сбросил скорость и повернулся к Пэм.
- Тормози, - скомандовала Пэм.
Леха медленно съехал на обочину и остановил машину под деревьями, которые отлично скрывали ее от посторонних глаз со стороны дороги.
Пэм наконец сбросила с себя давившие тряпки и прочий хлам, с помощью которого ее замаскировали. Выйдя из автомобиля, она потянулась и почувствовала просто неземную легкость. Каждое движение возвращало ее к полноценной жизни. Размявшись, Пэм осмотрелась вокруг и поняла, что место, в котором они остановились, вполне ей знакомом. Действительно, до развязки, с которой можно было попасть на нужное ей шоссе оставалась не больше километра.
По ее расчетам, метрах в двухстах от них должно было располагаться небольшое придорожное кафе и заправка. Сразу после них располагался первый укрепленный пост НАИ, который являлся своего рода началом специального, особо охраняемого, участка.
- И какие мысли? - тихо спросил Лёха, который тоже озирался вокруг, но все больше следил за Пэм и ее реакцией.
- Дальше я пойду одна, - твердо ответила Пэм. - Места мне знакомы, попробую прорваться. Леша, спасибо тебе огромное за все, что ты сделал. Если у меня все получится, поверь, я про тебя не забуду.
- Ты о чем? - как показалось Пэм, слегка надменно поинтересовался молодой человек.
- Ну... - Пэм замялась, понимая, что ситуация принимает несколько пошлый поворот, в том плане, что покровительство никогда не было у нее в фаворе.
В жизни Пэм и сама от этого страдала, так как окружающие относились к ней, не больше не меньше, как к национальному достоянию, что явно не способствовало формированию здоровой самооценки. Кому-то это, может и нравилось. И Пэм прекрасно знала таких людей. Конечно, многие дети членов Центрального комитета партии, да и иных высокопоставленных лиц государства, с радостью пользовались выпавшими на их долю привилегиями и благами. И многие, да что там говорить - большинство - были горды этим и не упускали возможности подчеркнуть свое положение и продемонстрировать превосходство над окружающими.
Пэм же с детства чуралась всего этого. Отчасти это было следствием воспитания отца. Который происходил из простых людей и так и не стал до конца частью того, что называлось национал-коммунистической элитой. Вернее, само это понятие он трактовал по-своему. И никак не соотносил его с благами и богатствами, которые сопутствовали высокому статусу в обществе.
Дочери он прививал именно эту мысль. Наверное поэтому Пэм так легко и согласилась на предложение Грома вступить в организацию. Конечно, отец хотя и исповедовал некий аскетизм и умеренность, но все же она росла в номенклатурном дворце, в золотой клетке. А Гром показал ей другую жизнь, рассказал, что есть и другой мир. И тот другой мир оказался куда более реальным, чем жизнь за оградой отцовского дома.
И вот теперь, разговаривая с простым парнем Лёшей, Пэм отчетливо понимала, что по мимо ее воли она "включает" то, что можно было определить как классовое высокомерие или чем-то в этом роде.
- Так ты что хотела сказать? - настойчиво повторил вопрос Лёха.
- Что могла бы помочь тебе с карьерой и все такое, - выдавила Пэм и почувствовала, что краснеет.
- Вот спасибо! - с деланной благодарностью ответил Лёха и отвернулся. - Давай обойдемся без этих штучек, хорошо? Я, конечно, все понимаю: принцесса хочет отблагодарить нищего за его помощь. Но не надо. Я тебе помог просто потому, что ты оказалась в беде. Так давай и ты будешь воспринимать это именно так. Хорошо?
- Да я... - Пэм пыталась подобрать нужные слова. - Лёш, я не хотела тебя обидеть. Я наоборот...
- Наоборот, Лена, не надо. Ладно? И закончим этот разговор. Нам сейчас о другом надо думать, а не о том, кто какие бонусы получить по окончанию этой занимательной прогулки.
- Хорошо, - кивнула Пэм.
- Так вот, - продолжил Лёха. - Одна ты никуда не пойдешь. Раз уж оказались здесь вместе, вместе и дальше будем двигаться. Бросать тебя ночью в лесу я не собираюсь.
- Но... - хотела возразить Пэм.
- Никаких "но", - решительно прервал ее Лёха. - Итак, какой у нас план?
Пэм поделилась своими соображениями.
- Вполне разумно, - согласился с ее доводами парень. - Но у меня есть еще один вопрос. Даже если, предположим, мы каким-то чудом доберемся до дома Громова, то что дальше? Как ты собираешься проникнуть внутрь?
- Об этом подумаем на месте, - ответила Пэм, которая и сама мучилась той же самой мыслью.
- Ну, - пожал плечами Лёха, - вполне в духе всей предыдущей истории.
Пэм улыбнулась и ей показалось, что Лёша улыбнулся в ответ. Впрочем, вокруг было темно, и до конца она была в этом не уверенна.
Лёха снова сел за руль и загнал машину как можно дальше в перелесок, в котором они стояли. После этого, молодые люди двинулись вглубь подмосковного леса, по направлению к дачам.
Они не успели пройти и ста метров, как где-то совсем рядом замелькали фонари.
- На землю! - молниеносно скомандовал Лёха и первым рухнул на влажную траву, увлекая за собой девушку.
Пэм прижалась к холодной земле и почувствовала, что ее всю трясет. Она следила за передвижением лучей фонарей, которые шарили по стволам деревьев, кустарникам, пням. Некоторые из них проходили в считанных метрах от них. Пэм старалась не дышать, чтобы даже случайным вздохом не выдать себя.