Лоно церкви приняло нового сына с теплом и божьей любовью. Проведя несколько лет в монастыре, Илья пришел к выводу, что тотальное затворничество все же удушает и не соответствует его внутреннему складу. За эти годы он смог хотя бы немного подавить в себе зверя. Человеческое явно превалировало в нем. А это уже был успех. Этого уже было достаточно.
Приняв сан, Скоров стал священником, отцом Ильей. Ему определили скромный приход недалеко от Сергиева Пасада, где он и начал служить богу, замаливая свои и чужие грехи.
Но прошлая жизнь все же дала о себе знать: среди его прихожан оказался волк. Уже из новых, из новой волны. Со слабым нюхом, с притупленным животным началом, но все же волк. Отец Илья тут же учуял его. Пришлось раскрываться и перед отцом волчонка. Так круг расширился.
С годами ситуация устаканилась. Криминал более менее затих, многие агрессивные волки оказались в могилах. За несколько лет до революции по всей стране уже действовал своего рода закрытый клуб старых волков, которые искали и находили друг друга. В клубе были и их дети…. По именам никто никого не знал. Были звеньевые, старосты. Общих собраний и сходок не проводилось. Все будто чувствовали своим звериным чутьем, что до конца откровенным быть нельзя даже с самыми близкими, с теми, кто в твоей стае….
Как показало время, эта тактика оказалась спасительной для той части волков, кто не пожелал вновь ставить свои натуры на службу убийствам. Уже в первые годы после революции МНБ начало активную вербовку волков. Те, кто не шел на контакт — истреблялись. Так организация ушла в подполье.
— И существует и сегодня? — Павел был ошарашен. Сергей с Игорем вытаращив глаза, смотрели на Илью как на ненормального, который только что сказал очередную свою безумную глупость.
— Именно, — подтвердил старик. — По всей стране. Во всех крупных городах. Где-то нас два-три человека. Где-то — два три десятка человек. Но каждый из нас стоит десятков, если не сотен, обычных людей.
— Это невероятно! — Павел все еще не мог до конца переварить полученную информацию. — Но это же хорошо!
— Неплохо, — согласился Илья. — Но плохо то, что как показывает ситуация, МНБ взяло курс на государственный переворот, а, значит, и на наше окончательное истребление.
И вновь все замолчали. Старик был прав. В случае прихода к власти МНБ пощады не приходилось бы ждать никому.
— Что же делать? — немного растерянно спросил Игорь и посмотрел на Сергея, виду у которого был абсолютно растерянный.
— Что делать? — переспросил его Илья. — Действовать. У нас не так много времени. Народ устал. Можно попробовать. Рискнуть. К тому же, по моим впечатлениям, у нас вполне могут появиться союзники.
— Кто? Нынешний режим? — Павел горько усмехнулся. — Что ж, из двух зол, как говорится….
— Я бы не торопился с выводами. В руководстве страны очень разные люди, Павел. И некоторых я неплохо знаю. Например, генерала Елагина, который….
— Который является заместителем Кротова в МНБ, — выпалил Сергей.
— Точно, — подтвердил старик. — Служил я с ним вместе. И поверьте моему чутью — он точно не на стороне Кротова и тех кто с ним заодно. И не он один, как мне думается….
Сигнал о происшествии в поселке номенклатуры поступил на пульт дежурного офицера МНБ около двух ночи. О ситуации тут же было доложено руководству ведомства. Уже через полчаса все начальники структурных подразделений министерства были в своих рабочих кабинетах.
Днёв проснулся от резкого телефонного звонка. Он открыл глаза, повернулся и наткнулся на чье-то тело. Несколько секунд подполковнику понадобилось, чтобы сообразить, кому оно принадлежит. Разумеется, это была Аня. Она осталась на ночь, как того и требовали каноны жанра. Нет, сначала девушка говорила, что ей пора домой, что она не привыкла проводить вот так, первую же ночь после знакомства вместе…
Но и она, и Днёв прекрасно понимали, что все эти слова не больше, чем часть расписанной по нотам пьесы, ходы до боли знакомой, но изрядно подзабытой игры.
Разумеется, она осталась. Разумеется, они до иступления любили друг друга, узнавая тела, привыкая к прикосновениям новых губ. А потом заснули, без сил.
Днёв окончательно пришел в себя и схватил трубку.