- Но все это не для вольника? - спросила девушка, догадываясь о дальнейшей судьбе влюбленных.
- Это я понял не сразу. Мы прожили вместе чуть больше трех месяцев. И если первые недели были самыми счастливыми в моей жизни, то последующие превратились в пытку. Мы постоянно ссорились: она не могла понять мою жажду свободы, а я так и не смог объяснить. Закончилось все битьем посуды, ее слезами и моим уходом.
- Мне жаль, что все так закончилось.
- Мне тоже. Говорят, она так и не вышла замуж, погрузившись в работу. - Важин помолчал и неожиданно произнес: - Спасибо тебе, Вида.
- Мне? За что?
- Ты первая, кому я об этом рассказал. Стало немного легче. Если бы она поняла, что я и правда любил в ней все, а ушел не потому что разлюбил, а потому что не мог иначе...
- Думаю, она это знала. Просто не смогла смириться.
- Спасибо. Но я не уверен.
- Тогда почему она не вышла замуж, раз так мечтала о семье и собственном доме? Может все еще ждет, что ты вернешься?
- Спокойной ночи, Вида. - Важин поднялся из-за стола, оборвав разговор.
Она слышала, как гость осторожно укладывается на лавку, как старается сдержать стон. Прошло около получаса, дыхание больного стало ровным и глубоким. Хозяйка дома все так же сидела за столом, вновь и вновь проживая горькую историю чужой жизни.
***
Три дня пролетели незаметно. Важин продолжил делиться либо смешными, либо страшными историями. Грустных тем оба собеседника старились избегать. Вольник болтал без умолку, не забывая настороженно прислушиваться и поглядывать в окно.
Очередной день подходил к концу. Девушка беззаботно хохотала, под конец истории расплескав воду для крапивной похлебки.
- Хватит! - взмолилась она, спасая свежеиспеченный пирог от влаги. - У меня уже живот болит.
- Это от голода. Ты с самого утра ничего не ела, - напомнил мужчина.
- А ведь правда, - удивилась Видана. - Сейчас горшок в печь поставлю и будем ужинать.
- Ты ешь, я не хочу.
- А я так старалась, - расстроилась хозяйка, вытирая руки о мучной передник. - И вообще, одним молоком сыт не будешь! Пора возвращаться к нормальной еде.
- Ну хорошо, только чуть-чуть.
Вида прибрала стол и отломила первый кусок гостю. Он вежливо съел все предложенное, но от добавки отказался.
- Знаешь, - смущенно заговорила девушка, зажигая свечу, - у меня ощущение, что я тебя уже давно знаю.
- У меня так же, - улыбнулся вольник, любуясь танцующим пламенем.
Видана покраснела. Покончив с ужином, она выбежала на улицу, чтобы привычно выплеснуть ведро больного и наполнить чистой водой.
Во всей деревне горели окна. Люди готовились к празднику, предвкушая назавтра сытый и шумный вечер. Из труб валил дым из-за безветрия зависший над деревней ароматным облаком. Кто-то пел песни, кто-то кричал на мешающегося под рукой мужа. Собаки беспокойно лаяли, ожидая угощения. Молодежь сидела по домам, выискивая в сундуках лучшие наряды и украшая их свежими вышивками. Вида всегда надевала платье в самый последний момент, стараясь не разглядывать рисунки, бережно созданные сестрой. Своего платья за годы одинокой жизни так и не сшила.
- И зачем все это выдумали? - пробурчала Видана, возвращаясь в дом. - Важин, а у вас есть какие-нибудь пра?..
Девушка осеклась. Ведро с грохотом опустилось на пол, расплескав ледяную воду.
- Важин!!!
Он лежал возле лавки в луже рвоты. Повязка набухла от крови и съехала вниз. Больной тяжело дышал, откашливая ужин.
С трудом оттащив мужчину подальше от запачканного пола, девушка обтерла его мокрой тряпкой, выкинув, наконец, запачканную и рваную рубашку. Вольник то и дело норовил завалиться на бок, не приходя в сознание.
Пол ночи знахарка сидела рядом, соорудив лежанку на вычищенном полу. Каждые полчаса она меняла мокрую тряпицу на горящем лбу, обтирала покрывающиеся потом лицо и грудь.
- Я тебя вытащу, ты только борись, - устало шептала Вида, гладя вольника по жестким волосам. - Травы помогут. Я здесь, я с тобой...
Когда сил сидеть не осталось, знахарка прилегла рядом. Она только даст глазам отдохнуть, всего на минутку...
Разбудил ее громкий лай и звон бубенцов привязанных к хвосту несчастного пса. Вольник дышал ровно, без стонов и хрипов. И, как оказалось, уже не спал.
- Доброе утро, - поприветствовал мужчина, дернув уголком губ.
Девушка быстро отодвинулась от Важина, к которому бессознательно прижалась во сне. И не просто прижалась, а еще и ногу сверху закинула! Мужчина сделал вид, будто ничего не заметил и дождавшись пока смущенная девушка поднимается, попытался сесть.
- Ну ты меня и напугал, - пробурчала Видана отводя взгляд. - Прости.
- За что? - не понял вольник, перебравшись на лавку.
- Влезла со своим пирогом... Ты же ясно сказал, что нельзя.
- Он был очень вкусным, правда, - попытался утешить Важин и хрустнул затекшей шеей.
- Ни кусочка больше не получишь! - пригрозила девушка. - Солнце давно встало?
- Часа два назад, я как раз проснулся.
Вида застонала и уткнулась лицом в ладони. Два часа, а может и больше с задранным платьем, как гулящая трактирная девка! Стыд-то какой!
- Не переживай, еще никто не приходил, - ошибочно истолковал невнятное мычание гость.
- Чтоб им всем провалиться, - рявкнула девушка скривившись от головной боли и недосыпа. - Как я тебя одного оставлю?!
- Со мной все хорошо.
- Я уже это слышала! Ничего не хорошо!
- Вида, готовься к празднику. Или поспи еще немного, я покараулю.
- Еще чего! Обойдутся без меня. Ложись, сейчас я тебя осмотрю и...
- Вида. Не нужно.
- Но...
- Я скоро уйду. А с этими людьми тебе жить и общаться. Не стоит нарушать традиции и портить отношения.
- Ты прав, - холодно отозвалась девушка.
Настроение было хуже некуда. Раздражала вялость от недосыпа, беспокойство за больного и то, что он был прав. Вольник скоро уйдет. А она так и будет тонуть в прошлом, проживая один скучный день за другим. Сегодня же ей придется весь вечер отмахиваться от ухаживаний Корсика, вместо того, чтобы следить за больным.
Один из кувшинов с полюбившейся деревенским жителям настойкой выпал из рук и залил многострадальный пол. Важин притих, чувствуя настроение хозяйки дома.
К обеду девушка была готова разрыдаться. Домашние дела не ладились. Чтобы хоть как-то отвлечься, Вида решила перебрать сундук.
Измятое платье валялось на самом дне. Там же хранились туфли сестры из мягкой кожи и отцовская рубашка, которую Вида не доставала много лет. Что ж, ей она ни к чему, а вот вольнику...
- Держи, - знахарка протянула мужчине искусно вышитую рубаху. - Твою вчера выбросила.
- Я не возьму, - запротивился Важин. - Кровью же заляпаю.
- Хоть в овраг выкинь, она теперь твоя.
Не слушая возражений девушка прошмыгнула в сени чтобы отряхнуть платье от пыли и налипшей паутины.
Подготовив все необходимое, Вида молча осмотрела вольника и засобиралась на речку. На ее счастье берег был пуст. Вдоволь наплескавшись и вымыв из волос щелок, девушка ополоснула их в травяном отваре.
Подготовка к празднику подходила к концу. Мужики таскали столы и стулья на специально заготовленное место. Женщины помогали молодежи наряжаться, а еще маленькие для сватовства дети бегали по дороге, радуясь свободе.
Вида обошла суматоху по окраине, попутно собрав приглянувшиеся травы.